Клан Учиха. Возрождение легенды - [55]

Хана сделала глубокий вдох, два, три. Накрепко вцепилась памятью в искомый аромат. Отвела ногу назад, сделала шаг, ещё один, и ещё, а после развернулась и, не открывая глаз, двинулась по дому, ведомая тонкой нитью, тянувшейся куда-то. Куда — вот это хороший вопрос, но явно недалеко…

— Отойдите, — краем сознания уловила она властный голос Токумы. Кажется, в коридоре столпились слуги.

— Что она?..

— Не мешайте.

Слева от неё встал старший из Хаймару, справа средний, младший шёл позади — их носы вели туда же, куда и хозяйку. Хана чувствовала, что они на верном пути, а потому продолжала шагать по тропе, которую выстлал для неё аромат; если же она вдруг оступалась, за миг потеряв след, Хаймару наводили её на верный путь: один усиленный чакрой нос хорошо, но четыре — намного лучше.

Лёгкий ветер взъерошил шерсть, волосы — они вышли на энгаву, и след сделался совсем слабым, ветер разнёс то немногое, что прежде витало в воздухе. Хана испугалась было, что им не найти пропажу, как вдруг Хаймару остановились, причём не так, как если бы потеряли след, а очень уверенно, целенаправленно. Нахмурившись на миг, Хана поняла.

— Токума, — открыв глаза — солнце ударило по ним, и она быстро заморгала, — позвала Хана. — Можешь проверить здесь всё Бьякуганом?

— Хаймару потеряли след? — уточнил Хьюга, не замечавший разницы.

— Он оборвался, — поправила Хана и отошла к стене, словно давая капитану место для действий.

Токума активировал додзюцу и принялся внимательно осматриваться вокруг — его Бьякуган скользил по предметам, видя намного больше, чем то, что доступно обычному глазу. Из сада, из-за углов дома, из окон на шиноби смотрели любопытные — не каждый день гражданским доводится видеть шиноби за работой. Впрочем, работа (тут Хана согласна с Котецу и Изумо) была откровенно так себе, не выдерживала никакой конкуренции с тем, что приходилось делать на миссиях раньше. Нет, конечно, многое зависело также от ранга миссии, твоего собственного… и всё же времена изменились.

Хана не испытала ни малейшего удивления, когда спустя минуту Токума извлёк из жёлоба в стропилах крыши золотую статуэтку маленького лысого божка.

* * *

— Великолепно! — шумно восхитился Шинтаро-сама, когда шиноби передали пропажу ему. — Вот что значит работа профессионалов! Выше всяких похвал!..

Они четверо стояли с серьёзными лицами, выслушивая хвалебный оды заказчика, уже потянувшегося к кошельку с деньгами, а в головах их был общий вопрос: «Какого чёрта?».

* * *

— Тебе эта миссия не показалась странной? — спросил Изумо вполголоса, когда столица осталась далеко позади; закатное солнце освещало лес, по которому бежали шиноби, торопясь вернуться в родную деревню.

— Миссия есть миссия, — ответила Хана, вспомнив слова Итачи. На ум мгновенно пришёл он сам, его запах, голос, лицо — и тёплый бок, к которому так замечательно прижиматься. Вспомнилась и пустая постель, и улыбка, предназначенная не ей.

Изумо посмотрел на неё грустно, почти с болью, но отстал.

Лишь в Конохе, когда ворота остались позади, и Токума, простившись со всеми, отправился докладывать Хокаге, Изумо махнул Котецу рукой, чтобы тот шёл без него, и осторожно предложил прогуляться.

— Изумо, не надо, — покачала головой Хана уверенно. — То, что было между нами — в прошлом.

— Значит, для тебя это так?.. — он горько усмехнулся, понурив голову, однако уже через секунду вновь поднял её. — Или это из-за него? Учихи Итачи? — в его охрипшем от волнения голосе имя прозвучало карканьем ворона.

От этих слов помрачнев, Хана сложила руки на груди.

— Мы с тобой встречались и разошлись задолго до того, как Итачи появился в моей жизни, — проговорила она, стараясь сохранить спокойствие, хотя бы видимость его. — Он не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую.

— Или тебе так кажется, — Изумо цеплялся за последнюю соломинку. — Подумай сама, Хана! Он — мастер гендзюцу, которому не стоит труда внушить…

Он вздрогнул и прикоснулся пальцами к горящей щеке. Хана опустила руку, глядя на него с разочарованием.

— Я была о тебе лучшего мнения, Изумо, — сказала она и ушла. Хаймару за её спиной рыкнули прежде, чем последовать за хозяйкой.

Она брела через Коноху без цели, без смысла, разве что таковым можно считать желание оказаться как можно дальше от Изумо. Когда-то (сейчас кажется, в прошлой жизни) она искренне любила его: доброго, весёлого, обаятельного — но это было давно, чувства подростка остыли, сменившись пониманием, что они друг другу — не пара. Однако лишь Хана это поняла в полной мере; пробовала объяснить ему, но наткнулась на стену неприятия, болезненного нежелания принять и уверений, что всё у них будет хорошо… Но Хана-то знала, что не будет. Знала, что хочет чего-то другого.

И вот тогда появился он, Итачи — вернулся в её жизнь, из которой пропал много лет назад. Больше не враг деревни — союзник, друг героев войны, один из умнейших людей Альянса. Знакомый когда-то замкнутый мальчишка, повзрослевший за годы, ставший задумчивее и мудрее, глубже… и всё так же, как тогда, в детстве, любящий данго и взваливать на себя всю ношу. Идеальный шиноби; человек с израненной душой. И раны эти требуют лекарств, а это — забота ирьёнина, её.