Клан Учиха. Возрождение легенды - [54]

— Зато за ранг В советник заплатит больше, чем выложил бы, запроси он ранг С, — Котецу присоединился к ним и широко улыбнулся. — И вообще, смысл нам задумываться об этих вещах? Хочет советник выложить за миссию больше денег, чем она реально стоит — пускай, значит, может себе позволить. И нам процент какой-никакой да капнет к зарплате… что можно, нет, нужно будет отметить, — он щёлкнул пальцами и повернулся к Хане. — Слушай, с тех пор, как Анко, э-э… дезертировала в замужнюю жизнь, в нашей компании образовалась вакансия для куноичи, которая разбавит нашу сугубо мужскую тусовку.

— Спасибо за предложение, но я вряд ли вам подойду, — ответила Хана.

— Ну, не отказывайся, пока не попробуешь! — воскликнул Котецу и поспешил нацепить серьёзное выражение на лицо, чтобы проходившие мимо гражданские не получили культурный шок от жизнерадостного, а не угрюмо-сосредоточенного шиноби. — С Анко в лучшие годы, конечно, никто не сравнится, но я уверен, и ты можешь зажечь… Искру в мужском сердце уж точно умеешь, — он со значением стрельнул глазами в сторону друга, однако Хана предпочла этого не заметить.

В особняке советника дайме их уже ждали. Шинтаро-сама принял шиноби в странной, на взгляд Ханы, комнате, вроде бы по назначению являвшейся кабинетом, однако обиловавшей коврами, мягкими подушками, лежанками и пуфами, которые бросались в глаза куда больше, чем редкие стопки бумаг и вычурный, больше красивый, чем функциональный, письменный стол. После того, как шиноби представились, советник, вытерев шёлковым платком губы и отставив от себя тарелку с финиками, эмоционально взмахнул руками и зачастил:

— Как хорошо, что вы прибыли так скоро! Всегда говорил лорду-феодалу, в нашей Конохе высококлассные шиноби!.. И я надеюсь, вы докажете свой уровень, когда отыщете пропажу, — он буквально впился взглядом в лицо Токумы, остававшегося по-хьюговски невозмутимым. — Эти глаза… говорят, они в состоянии углядеть что угодно, даже стёртые капли крови на ковре, даже истаявший след убийцы.

— С вашего позволения, Шинтаро-сама, в нашей команде следами занимается Инузука Хана, — ответил Токума, игнорируя явную заинтересованность, которую клиент проявлял к его Бьякугану.

— Да-да, Инузука, я знаю, — советник повернулся к Хане и погладил бородку. — Я слышал, у вас особенная методика дрессуры собак, лучшая во всех окрестных странах.

— Они не обычные собаки, а нинкен, — заметила Хана, и Хаймару, сидевшие в ряд справа от неё, синхронно наклонили головы, чтобы стало ясно: они всё поняли.

— Великолепно! — восхитился советник, в глазах которого блестело какое-то странное пламя, некая мысль, которую Хана не могла уловить. Тут он словно спохватился. — Но оставим разговоры на другой раз, сейчас вам необходимо найти пропажу. Эта статуэтка очень важна для меня: она символизирует бога-покровителя моего родного селения, вещица из чистейшего золота с вкраплением изумрудов — не могу себе представить, чтобы она не стояла на почётном месте в моём доме… Мои слуги покажут, где она находилась прежде. Пусть ваши ищейки обыщут каждый сантиметр этого города, но отыщут пропажу!

— Мы приложим все усилия, Шинтаро-сама, — Токума поклонился, и остальная команда последовала его примеру.

После они встретились со слугами, и те, очень стараясь не вздыхать слишком измученно при рассказе, сообщили, что из них никто хозяйскую статуэтку не трогал, из штата никто в последнее время не уходил и не приходили новые люди, что ни у кого из работников дома нет проблем с деньгами (таких, чтобы рисковать местом и идти на кражу у приближённого дайме, уж точно). И нет, не было никаких признаков кражи: все замки на дверях и окнах целы, никаких сигналов, что кто-то посторонний входил в комнату, да и больше ничего, помимо статуэтки, не пропало, хотя прямо рядом с ней — Хана видела своими глазами — стояла шкатулка, сама по себе невероятной ценности вещь из слоновой кости с инкрустированными жемчужинами размером едва не с фасоль.

— Мой Бьякуган здесь вряд ли чем-то поможет, — негромко заметил Токума, когда Изумо и Котецу ушли разговаривать со стражниками и поварами, а слуги оставили шиноби одних.

Хана кивнула и подозвала Хаймару, до того тихо сидевших в сторонке, слегка подёргивая ушами. Псы подошли, и она указала на отпечаток на шёлковой подложке, где прежде располагалась статуэтка, принюхалась сама, смежив веки. Ничего особенного: немного запылившаяся ткань (и это хорошо — значит, она сохранила запахи-воспоминания последних дней), деревянная подставка под ней, средство, которым недавно начищали шкатулку по-соседству, чтобы она блестела ярче, смотрелась дороже…

Не отвлекаться на мелочи, сосредоточиться на главном. Хаймару, шумно дышавшие возле неё, начали понемногу пятиться — они проверяли запахи людей и намеревались теперь тщательно обнюхать вещи тех, чей аромат остался на шёлке. В это же время Хана делала акцент на другом: постепенно подавая в нос чакру, она плавно усиливала собственное обоняние, ища запах золота. Такой засечь непросто, даже Инузуке сложно его выцепить из какофонии других, куда более отчётливых, а при усиленном настолько, как у неё сейчас, обонянии — отчётливых оглушающе. Если в таком состоянии потерять концентрацию, усиленные в сотни раз ароматы ударят, собьют с ног и заставят биться в агонии мозг, не способный обработать столь мощный сигнал. Поэтому Хана оставалась предельно сосредоточена, вынюхивая лишь то, что ей было нужно, — и вскоре нашла, различила среди калейдоскопа других слабый запах золота.