Клан Пепельного Шторма: Изгой - [16]

Теперь Рэму приходилось уворачиваться. Хатт снова попытался подчинить его повторяя:

— Остановись. Остановись. Остановись!

Но жжение на плече не давало голосу одурманить изгоя. Из последних сил он сражался с парнем в коричневом доспехе. Похоже, у того была сильная точка земли — всего искусства Рэма хватало только на защиту. Магия утекала неумолимо. Рунный щит воздуха, рунный щит воды. Молния врезалась в огромный кулак, не причинив ему вреда. На следующий удар кулака Рэм ответил стеной воды — пробудить точки силы одновременно у него уже не выходило. С пятой или шестой попытки ему удалось пробудить две воздушные точки сразу, и ощерившийся молниями смерч отбросил здоровяка в сторону. Тот влетел спиной в дерево. Рэм не терял ни минуты. Одним прыжком он подлетел к Хатту, который все еще сидел на земле, и выхватил из его руки оба медальона.

Уйти Рэму не дали. Незнакомец в магическом доспехе успел подняться и отшвырнул его от своего товарища, как беспомощного щенка. Юноша затормозил падение с помощью оболочки из воздуха и тут же ударил молнией снова. Короткая вспышка не долетела до противника — в самый неподходящий момент он исчерпал резерв. Здоровяк торжествующе взревел и бросился к Рэму. Но в этот момент раздался свист стали, и огромный рыжий клинок отбросил его в сторону. Коричневый магический доспех рассыпался, а его обладатель мешком осел на землю без сознания. Рукоять меча коротко ударила Хатта в висок, и тот растянулся рядом со своим товарищем.

В руках Рэма все еще были два добытых медальона. А напротив него стоял тот, кого он меньше всего хотел встретить на этом поле. Мастер Стихийного Меча.

Глава 6

Обжигающая полоса на плече Рэма медленно гасла. По его вискам градом катился пот, магия была на исходе. Незнакомец замер, опустив клинок, и теперь бесстрастно смотрел на изгоя. Юноша с мечом был высоким и худым, с тонкими чертами лица и такими же обманчиво тонкими длинными пальцами. На черном камзоле не было ни пылинки, а на кипенно-белой рубашке — ни пятнышка. Он не выглядел ни вымотанным, ни уставшим. На белой коже была четко видна клановая татуировка. Рэм узнал ее разу. Горечавка, символ верности. Перед ним стоял один из родственников короля, представитель клана Кенлу.

Рэм покосился на рыжий клинок и торопливо сунул за пазуху два добытых медальона. Незнакомец вскинул бровь. А затем спросил:

— Хатт использовал голос против тебя. Как ты выдержал?

Рэм дернул плечом, на котором еще совсем недавно чувствовал обжигающую полосу, и ответил ему:

— Я не имел право проиграть.

Кенлу задумчиво кивнул и вытащил из-за пазухи здоровяка заветный медальон. А затем достал из кармана еще три и выразительно качнул ими.

— Мне нечего делить с тобой Рэм Хенсо, — спокойно сказал он. — Думаю, у тебя уже достаточно медальонов для того, чтобы сдать экзамен.

С этими словами он спрятал свои обратно в карман, вернул клинок в ножны за спиной и пошел прочь.

Больше всего Рэму хотелось рухнуть на землю от облегчения и усталости. Но он помнил, что нужно идти. Магии не осталось. Чем скорее он покинет территорию, тем лучше. Он сверился с компасом и побрел вперед, оставив позади распростертых на земле противников.

Рэм долго шел, и с каждым шагом у него оставалось все меньше сил. Отсутствие клановой татуировки давало о себе знать — чем больше магии он тратил, тем тяжелее ему приходилось. И теперь юноша едва переставлял ноги. Несколько раз мимо него проходили другие поступающие. Но Рэм уже не интересовал их. Каждый набрал нужное количество медальонов и смертельно устал. Все спешили дойти до точки сбора, где их ждали ректор Академии и преподаватели курса.

Наконец, впереди показалось крытое возвышение. На земле перед ним сидели и лежали вернувшиеся юноши и девушки. Их было намного меньше, чем тогда, на плацу. Перед ними по земле проходила золотая полоса. Рэм понял, что должен пресечь ее. Но каждый шаг уже давался ему с трудом. Резерв и не думал восстанавливаться, вместо этого растрачивая жизненную энергию тела в удвоенной скоростью. Юноша постарался сосредоточиться на золотистой полоске, которую должен был пересечь. Пот заливал глаза, ноги едва шевелились.

Он сам не понял, как упал. Земля неожиданно оказалась рядом. До заветной полоски оставалось всего несколько шагов, и туда он должен был дойти сам. Но сознание неумолимо уплывало. Издалека доносились голоса:

— Изгой Хенсо…

— Этот все…

— Ему здесь не место.

И снова в чувство его привело жжение на плече. Рэм захрипел и засунул руку под рубашку, пытаясь понять, что причиняет ему боль. Кожа в этом месте была совершенно такой же наощупь, как в других местах, боль не усиливалась при нажатии, и он не ощущал под своими пальцами никакого жара. Но этот жар был и не давал ему потерять сознание. Из последних сил юноша приподнялся на локте и вскинул голову. За золотой полоской сидел бледный Игу. Друг не сводил с него испуганного взгляда. За его плечом стояла Ри. Лицо девочки ничего не выражало. “Она не видит меня,” — вспомнил Рэм. И в этот момент слепая подняла руку и поманила его к себе. Видела, чувствовала? Знала, что Рэм здесь?

Жжение стало просто невыносимым, и юноша нашел в себе силы подняться. Под изумленными взглядами других поступающих и преподавателей, которые, похоже, уже списали его со счетов, Рэм, шатаясь, преодолел оставшиеся несколько шагов. Он перешагнул золотую линию и рухнул на колени рядом с Игу. Молодой лекарь торопливо вручил ему какое-то восстанавливающее зелье и флягу с водой.