Клан Когтей - [35]

Проблема в том, что о волхвах я рассказывать не могу. И о своем попаданчестве. Во-первых, мне никто не поверит. Во-вторых, это уж слишком — даже для тех, кто привык в обыденной жизни использовать магию. В-третьих, я не могу предвидеть всех последствий подобного откровения. Если обобщить, я полагаю, что мои новые друзья попросту не готовы к этой информации.

Я, кстати, копался в Сумраке, пытаясь найти упоминания о людях вроде меня. Ну, о тех, кто умер в альтернативной реальности и перебрался в физическое тело здесь. Четких сведений откопать не удалось. А вот гипотетических допущений из области фантастики, эзотерических теорий и всевозможных доктрин «для избранных» — сколько угодно. Плюс городская мифология. Вроде бы, церковники пару раз за историю своего существования ловили попаданцев, но всё засекречено.

— Пусть будет эфир, — задумчиво проговорил Харада. — Что это? Особая форма взвеси?

— Скорее наоборот, — я покачал головой. — Эфир первичен. Его можно трансформировать во что угодно.

— И во взвесь? — спросил Сыроежкин.

— Да.

— А напрямую в техники? — задала грамотный вопрос Арина.

— И напрямую.

— Так ты всесилен, братец, — фыркнул Харада. — Мы тебе не нужны. Хоть сейчас можешь стать Абсолютом или Архмагом в выбранном классе. Или во всех классах сразу.

— Не всё так просто, — я нахмурился.

Разумеется, подобные мысли в голову закрадывались. А потом я столкнулся с суровой действительностью.

— Что не так? — удивился Такеши.

Да всё не так. Главная проблема — медленное восстановление моих прежних способностей. Из того, почти забытого, мира. Мне хватит пальцев двух рук, чтобы перечислить техники, освоенные здесь повторно. Да, мой разум понимает, как использовать эфир, да и на астральном плане ничего не изменилось в худшую сторону. Но вот тело Рю-Кена-Друцкого далеко не всегда реагирует в критических ситуациях так, как мне хотелось бы. Кроме того, вгоняя эфир напрямую в местные техники, я трачу громадные объемы энергии. Не знаю, в чем тут подвох. И, соответственно, испытываю нервное напряжение. Колдунство с эфиром совсем уж бесследно не проходит, надо и отдыхать иногда. Тренировки расширяют мои возможности, но для возвращения прежней формы потребуются месяцы, а то и годы. Если же преобразовывать эфир во взвесь, расходуются драгоценные доли секунды в поединках. Поэтому я и учился на старых полигонах прямому управлению взвесью. А там — ограничения, продиктованные особенностями дара моего носителя. Так что пахать и пахать…

— Есть нюансы, — признал я. — Потолок возможностей в стихийных классах, например. При непосредственном вкачивании взвеси. Я развиваюсь, но резких скачков не предвидится.

— Ага, — хмыкнул Такеши. — Прямо сейчас ты не сможешь поработить Землю.

— Очень смешно, — обиделся я.

— А что с корректировочными техниками? — поинтересовалась Арина.

— Стандартный уровень, — ответил вместо меня сенсей. — За редким исключением.

— Прямое использование эфира, — напомнил я.

Учитель заинтересовался:

— Значит ли это, что я могу научить тебя высокоранговым техникам, и ты справишься с ними? Ну, при помощи эфира?

— В теории — да. На практике… — развожу руками. — Надо попробовать.

— Еще вопрос, — ожил Сыроежкин. — Церковники могут нас отследить? Астральное эхо…

Опаньки.

Виталик знает больше, чем я думал.

— Могут, — заверила Арина.

— А почуять этот самый… эфир?

Девушка задумалась.

И произнесла:

— Сложно утверждать. Мы говорим о субстанции, которой… вроде как… нет. Понимаете? С другой стороны, существуют артефакты, заточенные под вероятностные искажения. Или под обнаружение техники, а не заполняющей ее взвеси.

— Они поймут, что Кен… Рю… использует не взвесь?

Молодчина Сыроежкин.

Этот вопрос мучает меня давно. С тех самых пор, как я впервые встретился с блюстителем Иннокентием и монахом Никоном. Я был Никем, когда меня начали преследовать. Просто потому, что я — корректировщик? Не думаю. Более разумной кажется версия, что Патриархи знают о существовании эфира. И учуяли одаренного, способного манипулировать этой субстанцией.

Стоп.

А если корни происходящего тянутся в мое прошлое? В те самые шесть лет, о которых Сергей Друцкий, он же Рю Тиба, ничего не помнит? Клан Когтей уничтожен, но почему? Кто за всем этим стоит? А ведь меня кто-то спас, переправил в Питер и бесследно ушел в закат. Можно предположить, что этот таинственный доброжелатель знает очень много. Я поначалу думал, что обязан спасением Такеши, но тот отрицает свою причастность к моим странствиям по аэропортам.

— Уже поняли, — сказала Арина.

— Тебе почем знать, — изогнул бровь Такеши.

— Я с ними одиннадцать лет прожила, — напомнила девушка. — Поверьте, блюстителя за первым встречным не высылают.

Наш разговор плавно перетек в область дальнейших планов. Мы с Такеши обсуждали схемы пересечения границы, но к единому мнению прийти не могли. А еще Такеши поведал о гостях, объявившихся в «Иволге». Экспедиторы прибыли в Гремячинск, затем начали всё вынюхивать в Монашинске. На них среагировал один из артефактов, оставленных Такеши в гостинице. Учитель понял, что вскоре агенты императорской спецслужбы вычислят Ольхон. Быстренько собрал вещи и убрался вон. На снегоходе-беспилотнике. В Иркутске завис на съемной квартире и стал присматривать за коттеджем. Как и следовало ожидать, гости явились за нашими головами.