Клан - [97]

Кралл кивнул, и в зарослях бороды появился слабый намек на улыбку.

41

Стоя на безопасном пятачке посреди бушующего пламени, Клэр услышала за треском проваливающегося дома Мерриллов стрекот телефона. Во время рукопашной в комнате с продавленной кроватью дисплей разбился и теперь не показывал ничего, кроме чернильных разводов на сером экране, по которому бежали молочные трещины. Она не видела имя звонившего, но приняла звонок и поднесла телефон к уху.

– Алло?

– Клэр?

– Кто это?

– Меня зовут Бо. Финч мой… Финч был моим другом.

– Был? Он?..

– Да. Они его достали. Но он погиб в бою. Забрал с собой парочку.

На глаза Клэр навернулись слезы. Пит подошел и встал рядом, вопросительно наклонив голову. Она проглотила комок и попыталась успокоить его улыбкой.

– Они мертвы?

– Да, – ответил Бо. – Они все мертвы. Все кончено.

Слезы потекли ручьем, и всхлипы разрывали грудь, когда она захлопнула телефон и позволила Питу обнять себя.

Все кончено.

Едкий запах дыма и жар пламени скоро вынудили их уйти из огненного кольца – к дороге, где ждал пикап.

* * *

Так тихо, как только позволял лес, Айзек вел Седого Папу через ночь. Высоко в небе висела луна, и Папа часто поднимал к ней лицо, словно она была самим Божьим светом, ведущим их навстречу судьбе. Потребность хоть в каком-то знаке стала сильнее после того, как он потерял много родных, но все же он не смел умолять. Как только они уйдут с поля боя, оторвутся от охотников, у него будет достаточно времени разобраться в событиях, которые привели к бегству. Неужели эту участь предназначил им Господь? Неужели Он потребовал пожертвовать детьми? Папа тряхнул головой, отгоняя вопросы. Из-за боли в колене было трудно идти, и он замедлился, глядя, как Айзек вырывается вперед.

Никто не говорил, что будет так тяжко.

– Сынок, – позвал он, задыхаясь, и мальчик остановился, бросил взгляд назад. – Привал, – с большим трудом он опустился на твердый замшелый камень, торчащий из-под лесной подстилки, как волдырь.

Выражение на лице Айзека говорило, что он думал об этом решении, но он смирился, беспокойно ходил кругами и бросал взгляды на просвет, видневшийся впереди в соснах. Мальчик достал нож и, мечась взад-вперед, резал воздух и проворачивал лезвие с блестящим от пота юным лицом.

Тоже чует несправедливость, подумал Папа. Неудачу. Не нравится бросать дело на полдороге. Не нравилось и Папе, но их выбор был ограничен. Без понимания масштаба угрозы назад вернется только глупец. Маккиндри говорил, что по их следу идут лишь двое, но кто знает, сколько еще ждут сигнала? Если шериф их не видел, не значит, что их нет. Лучше придерживаться осторожного подхода. У них было время. В грядущие дни, месяцы – сколько бы ни потребовалось – они соберутся с силами и придумают новую стратегию. Со временем пополнят свои ряды. Он найдет женщину, которая еще не обрела веру и благодарно примет его любовь, и знания, и Бога, и народит ему сыновей и дочерей. Они снова воспрянут. Кто знает, может, в новом городе местный закон так же поддержит их дело, как Маккиндри. Таких помощников найти трудно, а Маккиндри оказался поистине бесценным. Звонок, который сделал ему Папа с таксофона по пути, подтвердил, что Люди Мира идут, и они успели подготовиться. Это позволило Папе и лишний раз убедиться, что он общается с ангелами, укрепив веру детей в него. С улыбкой он кивнул и обернулся к Айзеку, которому могла помочь, хотя и ненадолго, новообретенная решимость Папы.

Мальчик больше не метался. Он стоял лицом к просвету, в напряжении, пока рука с ножом заметно подрагивала.

– Айзек, – прошептал Папа, медленно поднимаясь с камня. – Что там?

Айзек молчал и не двигался, как завороженный. Папа захромал к нему.

– Что ты слышишь?

С тех пор как Папа отрезал Айзеку язык за проступок, о котором сам уже не помнил, он общался только неразборчивым мычанием, и то редко. Сейчас он снова прибег к нему, пытаясь что-то объяснить Папе обрубком языка.

Когда тот встал рядом, Айзек показал пальцем в направлении поляны. Затем повернулся к ней боком: Папа знал – это для того, чтобы представлять собой не слишком удобную мишень: этому он сам учил всех своих детей. Несмотря на то что он не видел и не слышал того, что встревожило мальчика, он последовал его примеру и потянулся под пальто за пистолетом доктора Веллмана.

– Все хорошо, – сказал он. – Мы их победим.

Раздался свист, и Папа машинально отступил, пригнувшись, чувствуя, что на ноге при этом будто сомкнулся медвежий капкан. Скорчившись, он оглядел деревья. В лунном свете ничего не было видно, но странный свист продолжался.

Айзек двинулся в сторону поляны – под ногами затрещали ветки, спешка вынудила его выдать местоположение.

Для того, кто за ними наблюдал, этого оказалось достаточно.

В темноте к ним метнулась веревка, на конце которой болталась петля, плывущая по воздуху, как пузырь.

– Айзек! – закричал Папа, и мальчик поднял голову, а затем руки, расставив их, чтобы петля, опустившись, стянула запястья мальчика, а не горло.

Папа поднялся и поковылял к Айзеку.

– Нет!

Мальчика смело с ног с такой силой и скоростью, что голова откинулась и ноги распластались по земле, когда его невероятно быстро потащило к деревьям.