Клан - [96]

– Я чуть не уехал, – говорил Пит, помогая ей подняться. Лодыжка болела, а на правом бедре осталась скверная рана, но для нее они были лишь напоминанием, что она жива.

– Знаю.

– Он меня дурачил, – продолжал он. – Всякие глупости наплел, сплошное вранье, – он повел ее вокруг обломков, оперевшись одной рукой на откинувшийся капот. – А я уши и развесил.

– У тебя не было повода не верить.

Пит кивнул, но было видно, что он все равно переживает. Клэр обняла его за плечи рукой, чтобы опереться.

– Знаю, но я бы так и уехал, если б наконец не дошло. Он все твердил, что док убил твоих друзей, а перед тем, как я ушел, сказал: «Тех, кто на нее напал, уже и в помине нет». Я не сразу смекнул, потому что немножко тугодум, но, как сел в пикап и все вспомнил, враз сабразил, что он врет, – а еще грил, что никогда мне не врал. А сам врал, вот я и повернул назад.

– Все хорошо, Пит, – сказала она, когда они вышли на холодный ночной воздух.

Над ними ярко и ясно светили звезды. Клэр вдохнула полную грудь морозного воздуха, но он застрял в горле – по легким кружили опилки. Она раскашлялась, вытерла губы и вздохнула.

– Спасибо, что вернулся.

Он пожал плечами.

– Я серьезно, Пит. Спасибо, что спас меня, – она подняла руку и коснулась его лица, почувствовала легкий укол щетины. – Опять, – добавила она и улыбнулась.

Он начал что-то говорить, но она привлекла его к себе – медленно, не забывая о боли в каждом суставе, – и мягко поцеловала в губы. Когда все кончилось, он молчал, хотя казалось, будто отчаянно ищет слова. Она не стала ждать. Снова прижалась к нему и в этот раз позволила ее обнять.

– Здесь надо все сжечь, – сказала она.

* * *

– Цыц, а то услышат, – предупредил великан, и сперва Бо подумал, что он имеет в виду тех, кто придет ему на помощь, – заткнись, а то обречешь на смерть и своих друзей, – но затем опустил взгляд на себя и понял, что больно было из-за того, что на рану плеснули виски. Сбитый с толку, он не жаловался, пока мужчина утопал и вскоре вернулся со странной иглой в одной ручище и мотком кетгута в другой.

– Что ты делаешь? – спросил Бо.

– Тебя зашиваю, – ответил великан скрипучим басом. Он пододвинул стул и сел, аккуратно продел леску в ушко иглы размером с карандаш. Склонился к ране, прищурившись словно из-за близорукости, но потом остановился и искоса взглянул на Бо, занеся иглу. – Или те и так хорошо?

Убедившись, что все это он видит в бреду, Бо покачал головой.

– Не. Давай, вперед, главное, чтобы ничего лишнего не пришил.

Великан насупился, будто не понял его слов, и приступил к работе, осторожно пропуская иглу через кожу Бо.

– Сука, – Бо оскалился, сжал кулаки, но приступ боли, хотя и сильный, оказался коротким. Всего через несколько минут худшее осталось позади, а когда раны снова промочили алкоголем, Бо почувствовал в основном жжение. После он долго лежал молча, глядя, как человек бродит по хижине с неловким видом, словно не зная, чем заняться. Бо хотелось думать, что это его спаситель, но, не считая примитивных швов и того, что он еще жив, хотя у великана были все возможности его убить, на данный момент ситуация не прояснилась. В конце концов, он по-прежнему на вражеской территории.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Бо, думая, что, возможно, его лечат, чтобы он был в лучшей форме, когда перейдут к пыткам.

Тот долго не отвечал. Затем прошел по комнате, схватил бутылку виски со стола и сунул Бо, который принял ее с неуверенным кивком и, не сводя глаз с лица великана, сделал большой глоток.

– Ты мне ниче не сделал, – ответил мужчина.

Бо подождал, пока виски прожигало в нем дорогу, направляясь к источнику боли. Когда стало ясно, что других объяснений не последует, он спросил:

– Им вряд ли понравится, что ты мне помогаешь.

Великан с громким скрипом сел на стул, который, казалось, не выдержит его веса. Устроился поудобнее и протянул руку за бутылкой. Бо отдал.

– Да кому они нужны, – сказал он и выпил. – Уж явно не мне. Убили мою сеструху. У меня, кроме нее, ничего на целом свете не осталось. Но она меня не послушала, когда я предупреждал, во что она влезает, и вот теперь лежит в земле. А все из-за этих долбанашек. Да и не боюсь я их, а после этой ночи навряд еще увидаю.

– Сочувствую насчет сестры, – сказал Бо, потому что пока это были единственные уместные слова, которые шли на ум.

Они вдвоем являли собой странную картину – раненый черный на столе под присмотром косматого здоровяка. Но Бо чувствовал, как его постепенно покидают напряжение и нервозность. Если это и ловушка, он все равно мало что может поделать, поэтому решил просто смотреть, как развиваются события, и надеяться на лучшее.

Следующие десять минут они молча делили бутылку. Хоть Бо и чувствовал себя немного лучше, он был без сил. Глаза уже смыкались, когда из сна вырвал визг ножек стула по полу. Он панически оглядел комнату, почти ожидая увидеть великана с ножом, топором или ружьем, готового его прикончить. Но тот лишь ближе подвинул стул и пристально смотрел на Бо.

– Я как-то раз убил лося размером с меня, – сказал он.

Бо в ответ уставился и долго молчал. Затем поднял брови.

– Похоже, охренительный был лось. Мяса на целый год.