Клан - [38]

Они ее изнасиловали.

Медленно, вцепившись в руку матери, с поддержкой Кары, обхватившей ее за спину, она дошла до крыльца, под крышу от дождя.

Они выкололи ей глаз.

Клэр сделала несколько шагов сама, но замерла на пороге, будто израсходовала все силы на три каменных ступеньки.

Они отрезали ей пальцы.

Финч выкинул сигарету в окно. В зеркале он неожиданно заметил старика в клетчатой рубашке и комбинезоне, появившегося из дома, к которому вела дорожка, прищурившегося на «Бьюик» и двинувшегося в его сторону.

– Эй!

Финч завел мотор. Ничего, ему не помешали. В конце концов, он и не собирался подходить к Ламбертам. Он только хотел увидеть Клэр, составить как можно более точное представление о том, что с ней сделали, чтобы добавить к кровавому коллажу, который собирал в темной комнате своего разума.

Они убили Дэнни.

Он тронулся с дорожки, и старик замедлил шаги, а потом остановился, когда Финч съехал на дорогу. Он ускорился, направившись к дому Ламбертов, но не остановился, пока дворники с трудом спасали стекло от усиливающегося дождя. Проезжая мимо, он бросил взгляд и увидел, что Клэр и ее мать зашли внутрь. Кара последовала за ними, но обернулась в дверях и помедлила.

Она его видела. Не может быть иначе. Но ее выражение не изменилось.

И снова что-то внутри подскочило.

Затем она исчезла.

Финч надавил на газ.

Не сегодня, подумал он. Не сейчас.

Он еще вернется, и не ради того, чтобы передать соболезнования или изводить себя взглядом в глаза единственной женщины, которую он любил.

А ради Клэр.

16

Луиза молилась, чтобы его не оказалось дома, но учитывая, как прошел день, не удивилась, что молитва осталась без ответа. Войдя в квартиру, она увидела, что Уэйн спит на софе перед телевизором, закинув на поцарапанный сосновый журнальный столик босые ноги. Сигарета, которую он оставил на краю пепельницы, давно сгорела, длинный червяк пепла опускался в море мятых сотоварищей. В квартире воняло старым потом и прокисшим молоком. Луиза вздохнула и бросила сумочку на пол, в сантиметрах от места, где дремал Уэйн, запрокинув голову на спинку софы, с тонкой струйкой слюны на подбородке. Он проснулся от стука, зевнул, потом нахмурился и собрался спать дальше.

– Уэйн.

Он лениво приоткрыл глаза и выпрямился, прищурившись, пытаясь понять, кто перед ним стоит.

– Привет, – пробормотал он. Улыбка переросла в очередной зевок, он потянулся, сел и хотел взять пачку сигарет, но, заметив в комнате гостя, замер – рука повисла в воздухе. – Кто здесь? – он нетвердо поднялся, приходя в себя.

Луизе показалось, что она заметила в его глазах проблеск страха. Чего ты боишься? Задумалась она, обратившись в памяти к ночам, когда он подскакивал от звуков в подъезде или на улице внизу, которые она не замечала. Его ночные прогулки тоже не убеждали в том, что ничего не происходит. Последнее время его дерганый характер, который она привыкла считать осторожным, стал опасно близок к паранойе, и это ее тревожило. Хотелось думать, что пока она на работе, он ничего не делает. Весь день у него был свободен, но всякий раз, уходя и возвращаясь, она находила его на одном и том же месте перед телевизором. Так что было легко притворяться, что больше он ничем не занимается. А теперь она сомневалась.

Но эти заботы могут подождать.

Она отошла, позволяя Уэйну разглядеть подростка, стоявшего между ней и дверью. Уэйн нахмурился.

– Ты еще кто?

Пит улыбнулся и сдернул шерстяную кепку, будто так его проще узнать. Глаза у мальчика были круглые, отчаянные.

– Пит, – ответил он, – Лоуэлл.

Все еще ничего не понимая, Уэйн посмотрел на Луизу.

– Сын Джека Лоуэлла, – объяснила она.

Узнавания в глазах не появилось.

– Джек Лоуэлл?

– Я была с ним до тебя. В Элквуде. Фермер. Это его сын.

Лицо Уэйна смягчилось.

– Ай, блин, ну да. Теперь вспомнил. Боже, ну ты и вымахал.

Улыбка Пита не погасла, но чувствовал он себя явно не в своей тарелке.

– Ну, заходи. Садись. Задубел поди.

– Там холодно, – ответил Пит, но ждал, когда разрешение подтвердит Луиза.

– Давай присядь, – сказала она. – Может, я пока заварю кофе? Пьешь кофе, Пит?

– А есть горячий шоколад?

– Конечно, – она направилась в маленькую кухоньку – не больше чулана, которую еще сильнее стесняли шкафы, столик с одной стороны и раковина с другой. Звеня чашками, она заметила, как сильно трясутся у нее руки. Она сжала кулаки и закрыла глаза. Все будет хорошо. Обязательно. Прибытие Пита – знак, что еще есть надежда на будущее. Может, он просто заехал в гости, или ему нужны деньги, и в этом случае его ждет разочарование. А может, он приехал жить, если отец окончательно махнул на него рукой. Пока Луиза доставала из шкафа банку с горячим шоколадом и полоскала потрескавшуюся чашку и ложку в раковине, она осознала, что Пит может быть частью той самой жизни, которую она хотела, о которой мечтала, хотя и не подозревала об этом, пока не ушла и не дала ей скрыться в пыли от колес Уэйна. Может быть, мальчик – часть большой картины, которую она еще не видит, но где на заднем фоне нет Детройта.

Прислушиваясь к монотонному бормотанию мальчика, отвечавшего на бодрые вопросы Уэйна, она пыталась не думать, как будет объясняться с Уэйном. Среди прочего появление Пита выиграло ей время. Время сообразить, что она скажет, и скажет ли. Время собрать все ускользающие нити и сплести такую историю, в которой она будет жертвой, а не злодеем.