Кладбищенский цветок - [74]
– Добрый вечер господин Басаргин.
Александр не отвечал на приветствие несколько секунд, соображая, кто на том конце провода.
– Вас беспокоит следователь Краснопёров, – Павел смекнул, что Басаргин роется в памяти, пытаясь вспомнить, кому принадлежит голос.
– Что вам угодно. Я, кажется, рассказал всё, что знал, – продюсер даже мотнул головой от досады, как некстати появился этот ментяра.
– Необходимо встретиться. В деле появились новые детали, которые я хочу с вами обсудить.
– Разговор не может подождать до завтра?
– Может, – легко согласился полицейский, – но зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня! Я стою у крыльца армянского ресторана, в котором мы обедали с вами не так давно и на стоянке вижу автомобиль Alfa Rоmeo со знакомыми номерами. Вы не изменяете своим привычкам.
– Что, слежку за мной устроили?
Басаргин привстал от негодования. В это время подошёл официант, и с любезным видом начал разгружать с разноса дымящиеся тарелки. Как только парень повернулся уходить, за стол, без приглашения уселся Краснопёров и устало вытянул ноги. Повисла пауза, наконец, Басаргин резким движением скомкал салфетку, откинул белый комок и взялся за приборы.
– Может, закажите что-нибудь? Или будете наблюдать, как я ем?
– Да, – Павел жестом подозвал официанта, который молниеносно приблизился лёгкой тенью. – Стакан минеральной воды без газа.
– Как знаете, – Басаргин принялся за еду, понимая, что вечер испорчен, но пока он не представлял до какой степени. – Ну, так говорите, зачем пришли.
Полицейский не отвечал, ожидая, пока молодой армянин – официант выгрузит с подноса стакан и бутылку с водой. Как только тот сделал пару шагов от стола, Краснопёров со скрипом подвинул стул, наклонился над столом и негромко, но отчётливо проговорил:
– Вы арестованы.
Полицейский увидел, как напряглись пальцы, держащие вилку, он перевёл взгляд на лицо и не заметил даже тени тревоги.
«Я думал, что спортивные комментаторы более эмоциональны», – мелькнуло в голове Павла.
– В чём меня обвиняют? – Басаргин усердно пилил ножом кусок мяса, спрятав глаза в тарелке.
– Следствие не обвиняет, а подозревает. Вы пока проходите по делу в связи с убийством Виолетты Богословской.
– Вы с ума сошли? А я здесь, каким боком? – плечи продюсера расслабились, он удивлённо взглянул на полицейского.
– Вы не волнуйтесь, мы разберёмся. Если нет вины, то отпустим, но сейчас лучше проехать со мной.
Сильные руки Краснопёрова лежали на столе, он так и не прикоснулся к стакану с водой. Напротив сидел такой же широкоплечий, успешный, с ухоженными руками и стильной стрижкой мужчина. Со стороны казалось, что беседуют два приятеля, которые случайно пересеклись в ресторане.
– Позвольте, я всё-таки доем, – Александр закинул в рот кусок мяса, хотя пропал аппетит, но он пресёк себя, не вскочил, как школьник перед учителем. Надо доиграть сцену до конца, не теряя достоинства. – Вы зря тратите время, с Виолеттой у меня были хорошие отношения, и совсем не имелось причин для убийства.
– До такой степени хорошие, что перед смертью она отдала вам свои драгоценности? Или вы сняли серьги уже с трупа?
– Что вы несёте?! – продюсер бросил вилку с ножом на тарелку.
– Не надо привлекать внимание, просто проедем в Управление и во всём разберёмся.
– Хорошо, – Басаргин достал бумажник, отсчитал купюры, бросил на стол и наклонился к полицейскому. – Только прошу никому не сообщать о моём задержании. К вечеру меня отпустят, а разговоры по городу пойдут разные. Если мне понадобится адвокат, я ему сам сообщу.
Глава 11
Вячеслав проснулся от тишины. Обычно по утрам старик Колотовкин громыхал на кухне чашками, накрывая к завтраку, шастал по коридору, шаркая домашними тапками и Литлмен цокал по паркету когтями, как хвост, следуя за хозяином. Петровский поймал себя на мысли, что уже привык к распорядку, словно жил в этой квартире долгое время. Он встал, умылся, сварил в турке кофе и поставил перед собой на кухонном столе. Слава предположил, что старик отправился с собакой на прогулку, хотя обычно в это время они вкушали утреннюю еду. Просмотрев на компьютере почту и мировые новости, бросил взгляд на часы. День катился к обеду, а Иван Петрович возвращаться не торопился, и этот момент удивил. Звонить Вячеслав не стал, вдруг оторвёт старика от важных дел, да и нечего тревожить пустым любопытством. Здесь в Москве Петровский чувствовал себя беспомощным, без указки старика, он понятия не имел, куда двигаться дальше. Ну, выяснили личность человека, с которым Александра сочеталась браком и что толку? Не станешь, высунув язык, бегать по мегаполису в поисках нужного гражданина. И что спрашивать?
«Ах, мерзавец, увёл у меня невесту! Вот тебе моя перчатка, побежали на дуэли драться!»
Что бы как-то скоротать время в ожидании старика, гость решил сварить суп. Готовить Слава не любил, но умел, студенческое время заставило заняться и этим делом. А потом, живя за границей, ему даже нравилось кашеварить, иногда он приглашал к себе коллег на спагетти «а-ля болоньезе» с бутылочкой красного вина. Вернувшись в Россию, охота пропала, потому что мать готовила в миллион раз вкуснее, ароматнее и сытнее.
Жителей некогда процветающего сибирского города потрясло жестокое убийство мэра. Секретарша обнаружила тело, которое находилось прямо в кабинете за рабочим столом. Под подозрение попали крупные чиновники, руководящие городом. Для оформления обложки использована работа турецкой художницы Ayşe Çiğdem Özdemir. От автора: история была уже написана, как в небольшом индустриальном сибирском городе Киселёвске произошло жестокое убийство экс мэра. Убийц нашли быстро, но о причинах жестокой расправы СМИ умолчали.
Какие страшные тайны хранит старая пожелтевшая фотография, найденная в чужом бумажнике? Как изменяется человек, когда становится звездой?Это история женщины, которая живет чужой жизнью. Ее мир рухнул в тот момент, когда труп известного продюсера Сергея Сваранжи был найден в собственном кабинете, запертом изнутри. Но убийца вышел, и началась другая история — не та, которая попала в Интернет и на страницы газет. Из мира светской тусовки ночных клубов другая жизнь приведет героиню в маленький поселок в Сибири, на тайный золотоносный прииск, где орудовала банда охотников за золотом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Героиновый трафик становится все активнее — а у полиции Нью-Йорка, пытающейся перекрыть поток «белой смерти», все меньше шансов на успех.Наконец, копам дают новых напарников — людей, прошедших ад «локальных войн» и верящих, что цель оправдывает средства.Одна из таких команд — детектив Сиксто Сантьяго и его партнер Мор — молчаливый мастер боевых искусств, не расстающийся с оружием.Их цель — особый наркодилер, который разработал новый, уникальный канал сбыта.В Нью-Йорке на него работают десятки, сотни курьеров.
Мистер Барнабе Шутлеворти — один из самых состоятельных и самых уважаемых жителей города Ратлебурга. Он подарил своему другу мистеру Карлу Бананфану ящик отменного вина. Но не сразу, а с доставкой в неожиданный день, когда тот уже и ждать забудет. И вот Мистер Шутлеворти пропадает при странных обстоятельствах...
«А может, мне просто перекраситься в серо-буро-малиновый цвет?» — думала Саша Данич, накручивая на палец свой рыжий локон. Ее начальник и друг Лариков, опасаясь за жизнь своей сотрудницы, запретил ей появляться на улицах города: в Тарасове орудует маньяк, убивающий рыжеволосых женщин. Но, расследуя дело очередной клиентки, Александра случайно оказывается втянутой в поиски «любителя» рыженьких и… почти вычисляет его. Но как быть, если нет улик?! Выход один — взять с поличным! И, похоже, ее собственным рыжим кудряшкам суждено сыграть в этом деле решающую роль…
«…Голос судьи звучал ровно и бесстрастно — какое дело было этой высокой женщине со старомодной прической до него? Она же постоянно видит их перед собой — одинаковых, растерянных, и они сливаются в одно лицо — общее, размытое, без оттенков, — одно безликое и безглазое чудовище.Где-то плачет женщина, или ему это кажется?Он прислушивается и понимает — плачет его мать, ей же нельзя волноваться…Он смотрит на нее, пытаясь успокоить, придать ей сил, и встречает сухой, горящий взгляд своей младшей сестренки — да зачем ты так смотришь, я не виноват, хочется крикнуть ему, но уже поздно.Губы его шепчут эти слова, как магическую формулу, — уже поздно.Уже поздно…».