Клад - [24]

— Ну, ладно, — не стал спорить дядя Коля. — Ладно, мичуринец, иди-ка тогда за сарай — я там начал яму копать под хранилище — можешь продолжить.

— А мы? — спросил Алешка. — С тобой? За сеном? Или клад искать?

— Сначала воды натаскайте, — и дядя Коля, бросив в телегу вилы и грабли, уехал «в луга».

А мы с Алешкой стали таскать воду из колодца для скотины и на полив. Заполнили все поилки, залили все бочки и вымокли снизу до пояса. Пришлось снять джинсы и разуться. Сначала босиком было ходить неуютно — колко, каждый камешек чувствовался, особенно когда идешь с тяжелыми ведрами. А потом даже понравилось — земля теплая, трава прохладная, песок горячий, а на босые усталые ноги приятно выплескивается из ведер холодная вода.

Потом мы искупались в красивом глинистом пруду. В нем было тепло как в супе и так же мутно и густо, а по крутым берегам росли кусты и деревья. Но купались мы зря, все равно, когда вылезали на берег, все перемазались в глине.

Потом дядя Коля привез на телеге сено, и мы забрасывали его на сеновал. Оно шуршало и пахло так, что кружилась голова. Мы работали как звери, сказал я. Алешка угрюмо поправил — зверям хорошо, они не работают, а только едят и отдыхают. Как кот Ерофей, а мы с тобой грязные как черти. Еще бы! Ведь мы не успели высохнуть после купанья и вся сенная труха налипла на нас, особенно там, где мы вымазались в глине. А не вымазали мы только волосы.

— Ничего, — сказал дядя Коля, — сейчас закончим и пойдем купаться.

— Опять в глине? — проворчал Алешка. Но вот пришла мама и принесла нам молока с пирогами. И мы на них набросились, будто три дня голодали. Хотя после завтрака еле животы из-за стола вытащили.

Лешка так устал, что задремал прямо над кружкой, дядя Коля кружку у него из руки вынул, опрокинул Лешку легонько в сено и укрыл старым плащом. А он даже не проснулся: на губешке — пот, в руке — надкусанный пирожок, в волосах — сено. Мне даже его жалко опять стало.

— Все, — сказал дядя Коля. — На сегодня хватит, а то вы завтра сбежите.

Когда Лешка проснулся, мы все вместе, даже Ингар, побежали на пруд. На берегу дядя Коля схватил Алешку на руки, размахнулся и бросил его прямо в воду — только руки и ноги болтнулись и брызги полетели. И Ингар бросился за ним. Лешка вынырнул и завизжал:

— Ну, дядь Коль, я тебе отомщу!

— Что? — Дядя Коля грозно вытаращил глаза. — А ну, иди сюда!

Алешка ринулся на берег, но как только, скользя по глине, выкарабкался из воды, дядя Коля снова подхватил его и размахнулся, чтобы закинуть подальше. Но тут его сзади толкнул папа, поскользнулся сам — и они вместе так плюхнулись в воду, что поднялся целый фонтан, и в нем заиграла радуга. Я захохотал как Фантомас, но тут же полетел за ними от маминой подножки. И мы такое устроили, что чуть всю воду из пруда не выплеснули. И все лягушки из него попрыгали от страха.

И мы обо всем забыли — обо всех трудностях и обо всех бандитах, — так нам было весело. А ведь кому-то это не нравится. Каким-то злым и жадным людям не хочется, чтобы другие жили спокойно и радостно. Своим честным трудом…

Потом дядя Коля показал нам, как вылезать на берег, чтобы не вымазаться в глине. Он подплыл к толстой ветке, которая нависала прямо над водой, подпрыгнул и ловко на нее взобрался и пошел по ней на берег, придерживаясь за другую ветку.

Мы стали осваивать этот способ и, конечно, нарочно сваливались в воду и сдергивали друг друга, пока совсем не устали.

А потом, когда мы оделись, из воды выскочил Ингар, весело и сильно отряхнулся и всех нас забрызгал. И мы еще посидели на берегу — обсыхали. Уже вечерело. Ласточки носились в небе. А над ними стояли душистые, розовые от солнца облака. И между ними, как сказал Алешка, включались звездочки, еще слабенькие, далекие. Пахло теплой водой и цветами, которые мама собрала на берегу. Было тихо-тихо. Только довольный Ингар пыхтел своей громадной пастью с красным языком.

За ужином дядя Коля сказал, что завтра, пока стоит хорошая погода, они с папой поедут косить траву, сена нужно заготовить еще много.

— Дядь Коль, а зачем тебе столько сена? — спросил Алешка. — Весь сарай уже забили.

— Чтобы зимой было что кушать.

— Ты зимой сено ешь? — сочувственно ужаснулся Алешка.

— Чудак! — засмеялся дядя Коля. — Коровы его едят. Я им — сено, они мне — молочко, сметанку, творожок, маслице. Так и живем. Друг для друга. И для вас, городских.

Алешке трудно было все сельские дела сразу понять — дитя асфальта. Правда, я в детстве, когда в первый раз увидел телят, даже немного испугался, подумал, какие большие собаки! Алешка, конечно, не такой уж темный, знает, что булки не на деревьях, а в поле растут, но вот что коров не доят прямо в молочные пакеты — не уверен. Но он у нас способный, быстро все схватывает.

После ужина мы поливали огород. У дяди Коли был маленький насос, он опускал его в бочку, и вода по длинным пластмассовым шлангам бежала на грядки. А куда не доставали шланги, мы таскали воду в ведрах и лейках.

Потом дядя Коля с папой пошли доить и убирать скотину и запирать все двери. После этого мы посидели на крылечке, считая звезды и рассуждая о жизни. Дядя Коля сказал, что крестьянская работа — самая главная на свете. Без нее человеку ни поесть, ни одеться. И, значит, вообще ничего не сделать, голодному да раздетому.