Кийя: Супруга солнечного бога - [3]

— Я знаю, что ты испугана и растеряна. Ты думаешь, как тебе поступать. Не бойся, я тебе помогу. Я буду регулярно слать тебе письма с инструкциями. Кроме того, ты ведь будешь не одна. Ты отправишься в Египет со свитой в сотню человек. Все, кто окружал тебя в твоих покоях: рабыни, гардеробщицы, массажистки, лекари, даже конюхи и егери, — поедут вместе с тобой. Отправятся и мои люди, чтобы в нужный момент дать тебе хороший совет и проконтролировать ситуацию. Ты можешь взять своих подруг из придворных дам. Можешь даже взять статую бога.

— А можно Иштар? — спросила Тадухеппа и смущенно покраснела.

— Ох уж мне эта мода на вавилонских распутных идолов, — проворчал Тушратта, но улыбнулся уголками глаз. — Ты можешь взять с собой статую богини, и, мало того, жрица Иштар поедет вместе с тобой по моему личному распоряжению.

— Отец? — от удивления Тадухеппа открыла рот и стала похожа на птицу.

— Хе-хе. — В старческом смешке неожиданно проскользнули легкомысленные нотки. — Тебе ведь надо обучаться искусству любви. А кто же научит тебя лучше, чем вавилонская храмовая блудница?

Тадухеппа, воспитанная в чистоте и строгости старых хурритских традиций, залилась краской до ушей и не нашлась что сказать на это. Она опустила глаза и стала нервно теребить золотую бахрому на поясе. Царь, решивший не мучить больше свою целомудренную дочь, строго завершил разговор:

— Тебе надо будет влиять на фараона. И возможность у тебя будет одна — на фараоновом ложе. Это значит, что на ложе ты должна быть божественной. Иди в свои покои и жди жрицу, она должна явиться сегодня до заката. Обучение начинай сразу же. Это дело государственной важности. Ступай.

Все еще пунцовая, царевна поклонилась и вышла из зала приемов. Тушратта вновь ухмыльнулся, но тут же стал очень серьезным и даже печальным.

— Надежда на тебя, моя девочка, — прошептал он и нахмурился своим мыслям.

Вихрем ворвавшись в свою комнату, Тадухеппа, не обращая внимания на щебет служанок, устремилась прямо к большому серебряному зеркалу. Она внимательно вглядывалась в свое отражение, будто силясь разглядеть в этом привычном образе нечто новое. Из-под широких прямых бровей на нее смотрели огромные и чуть раскосые черные глаза. Бледное овальное личико с заостренным подбородком, тонкий прямой нос, нежный, еще совсем детский рот с пухлыми мягкими губами. Красивая четырнадцатилетняя девушка. По египетским меркам немного перезрелая — у них принято жениться в двенадцать лет. У Тадухеппы было две хорошенькие младшие сестры, но царь решил послать именно ее — за ум, за смелость, за решительность. Да, этого было хоть отбавляй на охоте и на играх — а она предпочитала мальчишеские забавы, такие, как стрельба из лука, гонки на колесницах, даже борьба. Но здесь совсем другое дело. Тадухеппа была в отчаянии. Ей казалось, что легче умереть на месте, чем оправдать ожидания отца. Припомнилась фраза, случайно брошенная кем-то из царедворцев: «Постельная дипломатия». Нет, это не по ее части. «Я не смогу. Не смогу…»

— Ваше высочество, прибыла госпожа Шубад, жрица Иштар.

Тадухеппа вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла крупная женщина, примерно с нее ростом, но гораздо полнее. Мощные плечи, высокая грудь и царственная осанка придавали фигуре монументальность. По лицу было совершенно непонятно, сколько ей лет. Может быть, двадцать пять, а может быть, сорок пять. На гладкой коже не было ни одной морщинки. Высокие скулы, тонкие, чуть надменно изогнутые губы и брови дугой делали ее удивительно похожей на каменное изображение Иштар в личной модельной царевны. У Тадухеппы даже мелькнула мысль, что это статуя богини ожила и явилась пред ней.

— Я не ожидала тебя так рано, — пробормотала девушка и вновь покраснела, когда вспомнила, за чем именно явилась к ней жрица.

Глаза у Шубад были большими, глубокими, с чуть опущенными вниз уголками. Глаза выдавали возраст — у юных дев взгляд совсем иной. Тадухеппе стало немного не по себе, ей показалось, что жрица видит ее насквозь, вместе с ее трусливыми мыслями.

— Я выехала из Баб-Илима сразу же, как только получила послание государя Тушратты, — молвила Шубад по-хурритски, но с чудным акцентом.

— Откуда? Ах да, из Вавилона. — Царевна смутилась еще больше, чувствуя себя маленькой, бестолковой девчонкой.

— В доме Иштар я была второй после верховной жрицы, — спокойно и даже немного певуче продолжала Шубад, — но, получив призыв дружественного государя, я тотчас откликнулась. Это большая честь — стать личной наставницей митаннийской царевны.

— А вавилонский правитель не был против?

— Слуги Иштар подчиняются только верховной жрице. Та благословила меня, поскольку в вашей стране культ богини почитается и одаряется исправно.

— Я молюсь Иштар больше, чем кому бы то ни было, даже больше, чем нашему Тессобу, — горячо заверила гостью Тадухеппа.

— Богиня услышит тебя и возьмет под свое покровительство, царевна, — ответила ей Шубад. — Итак, ваше высочество, до твоего отъезда в Египет осталось совсем немного. Я печалюсь тому, что твой отец не призвал меня ранее, ибо наука любви не так проста, чтобы постичь все ее премудрости за несколько дней. Но мы приступим к занятиям немедленно и, надеюсь, сможем подготовиться к твоей встрече с фараоном. Только прежде позволь мне подкрепиться с дороги и совершить омовение. Я проделала немалый путь.