Китайский массаж - [53]

Сестрица моргнула, и когда она моргала, в этом очаровательном процессе приняли участие все её ресницы. Сначала они сомкнулись, а потом со щелчком раскрылись. От этого щелчка у Сяо Ма внутри всё перевернулось, и его шея скользнула вдоль сестрицыной холки. В отместку или же в упрёк, чтобы приласкать его, сестрица тоже потёрлась шеей о Сяо Ма. Сяо Ма хотелось, чтобы его подбородок навсегда утонул в дыхании сестрицы. До смерти. Навеки.

И тут стремительными шагами к ним подошёл пастух, неся на плече седло. Пастух, словно бы не замечая Сяо Ма, двинулся сразу к сестрице и водрузил ей на спину седло. Сяо Ма громко крикнул:

— Отпусти, не трогай её!

Но пастух уже потрепал сестрицу по шее и сказал:

— Но! — Вскочил на спину сестрице и велел: — Но, пошла!

Пастух уехал. Уехал верхом на сестрице. Можно сказать, что это сестрица увезла его прочь. Силуэт пастуха подрагивал между небом и землёй. Сяо Ма засуетился, со всех копыт бросился в погоню, но, сделав несколько шагов, понял, что что-то не так. Он обернулся и с удивлением обнаружил, что его тело рассыпалось по земле, кругом валяются винтики и шестерёнки, а ещё часовая, минутная и секундная стрелки. Оказалось, что Сяо Ма уже не жеребец, а старый разбитый будильник. Метнулся и сам себя рассыпал. Он услышал, как все четыре копыта сестрицы ударяются о землю: тик-так, тик-так, тик-так, тик-так.

— Доктор Ван, Сяо Кун, Сяо Ма, работать!

Сяо Ма всё ещё, закрыв глаза, уносился прочь в своих фантазиях, а в зале внезапно раздался крик Гао Вэй.

Сяо Ма очнулся, но не от молчания, а от молчания в квадрате. Сяо Ма поднялся с места. Сестрица тоже поднялась, протяжно зевнула и потянулась, разминая поясницу, со словами:

— Эх, опять работать. Спать охота…

Гостей оказалось трое. Как назло, подошла очередь доктора Вана, сестрицы и Сяо Ма. Сяо Ма пошёл с не охотой, но выбора не было, когда работаешь на дядю, то не можешь воротить нос от работы.

Эти трое явно были друзьями. Они выбрали кабинет на троих. Сяо Ма у дальней стены, сестрица посередине, а доктор Ма у двери — так они и теснились втроём в одном кабинете. От такого сочетания муторно было не только Сяо Ма, но на самом деле и доктору Вану с Сяо Кун, а потому все трое трудились молча. Дело было в полдень. По сути, полдень ничем не отличается от полуночи: тихо, мирно, самое время поспать. Минуты через три-четыре гости друг за дружкой задремали. Если сравнивать, то клиент доктора Вана заткнул своих друзей за пояс, поскольку уже начал звонко храпеть.

Как только с той стороны раздался храп, клиент Сяо Ма решил не отставать и захрапел следом. Храпели они интересно, отставая друг от друга на полтакта. Храп то усиливался, то замолкал, снова усиливался, снова замолкал. Как-никак друзья, даже храпели согласованно, правда, в общем потоке чётко выделялось два голоса — этакий храп дуэтом. Храпели они на размер в четыре четверти, а благодаря согласованности получился храп в ритме марша. Во всём этом слышалась невесть откуда взявшаяся спешка, будто сон — это хлопотное дело. Забавно! Сяо Кун со смехом сказала:

— Отлично, я буду дирижировать, а вы вдвоём петь, будет здорово!

На самом деле Сяо Кун сказала то, что пришло в голову, безо всякой задней мысли. Но слова всегда произносятся в определённой обстановке. А некоторые слова, попадая в особую обстановку, непременно приобретают особый смысл. Тогда нельзя задумываться. Стоит задуматься, как слова обретают всё больший смысл, и чем дальше думаешь, тем чётче ощущаешь подтекст.

«Я буду дирижировать, а вы вдвоём петь» — что бы это значило? Доктор Ван размышлял. Сяо Ма тоже размышлял. Доктор Ван унёсся мыслями далеко. И Сяо Ма тоже.

Кроме храпа клиентов, покой в массажном кабинете ничто не нарушало, но молчание не продлилось слишком долго, и, в конце концов, доктор Ван и Сяо Кун заговорили. Беседу начал доктор Ван. Обсуждали они то, как в последнее время обстоят дела с питанием, в особенности с основными блюдами. Сяо Кун ясно выразила свою мысль — последнее время кормят их из рук вон плохо. Доктор Ван подобное мнение не принимал и не хотел мусолить этот вопрос, а то вдруг дойдёт до ушей тётушки Цзинь, как не верти — нехорошо. Тётушка Цзинь работала в массажном салоне поваром и была очень остра на язык. Доктор Ван тут же сменил тему и принялся вспоминать Шэньчжэнь, сказав, что всё-таки в Шэньчжэне кормили вкуснее. Сяо Кун согласилась. Они вместе предались воспоминаниям о шэньчжэньских морепродуктах, а ещё о супе.

Поскольку клиенты заснули, доктор Ван и Сяо Кун разговаривали очень тихо, почти неслышно. В словах не чувствовалось никакого любовного привкуса. Они разговаривали обыденно, словно старые супруги в спальне, на кухне. Так, словно рядом и не было никакого Сяо Ма. Но Сяо Ма всё-таки был и слышал всё до последнего словечка. Для Сяо Ма беседа доктора Вана и сестрицы уже перешла из разряда праздных разговоров в категорию флирта. Сяо Ма не ездил в Шэньчжэнь, но даже если бы и ездил, то неловко было бы встревать, оставалось одно — молчание в квадрате. В его душе мало-помалу разгорались страсти. Немного белой зависти, немного тоски, но больше всего ревности.