Китайский Берия Кан Шэн - [9]
Исходя из данных, основанных на публикациях архивов гоминьдановской охранки («отдел расследований»), лишь благодаря тому, что один из членов КПК, нелегально работавший в охранке Гоминьдана на ответственной должности, задержал телеграмму из Уханя с информацией Гу Шуньчжана и успел сообщить об этом в ЦК КПК, не было арестовано руководство КПК в Шанхае[30].
Чтобы предотвратить возникшую в связи с арестом Гу опасность для руководящих органов партии, угрозу провала ее связей, захвата документов и т. д., Чжоу Эньлай провел ряд срочных мер по смене явочных квартир, паролей, обеспечению отъезда из Шанхая лиц, известных Гу Шуньчжану. В результате удалось несколько уменьшить последствия его предательства. (По оценкам французского разведцентра в Шанхае, на протяжении трех месяцев в результате предательства Гу Шуньчжана погибли несколько тысяч членов КПК[31]).
10 июня 1931 г. на заседании Политбюро ЦК КПК Чжоу Эньлай самокритично оценил свою деятельность по руководству разведкой и доложил об экстренных мерах, принятых по перестройке этой службы после предательства Гу Шуньчжана[32].
После ареста и предательства Гу Особый отдел с апреля 1931 г. до января 1932 г. возглавлял Ши Пин[33]. На руководящую работу в Особый отдел был переведен Пань Ханьнянь, где он проработал до 1933 года[34]. Третий сектор возглавил Кан Шэн[35]. С января 1932 по февраль 1933 г. он курировал Особый отдел от ЦК партии[36].
Четвертый сектор занимался связью и передачей информации (в том числе радиосвязью). Руководителем сектора в разное время были Ли Цян, Чэнь Шоучан[37], У Тэчжэн (он же У Дэфэн)[38]. В период разрыва единого фронта У Тэчжэн многое сделал для спасения организаций КПК и их руководства от разгрома, а также по обеспечению безопасности рабочих активистов и прогрессивных общественных деятелей[39].
У Тэчжэн наладил различные формы связи между ЦК КПК и Коминтерном[40]. Члены КПК только с помощью работников Четвертого сектора могли найти явки и установить связь с парторганизациями.
В Особом отделе был также сектор по печати. Его возглавлял Гун Иньбин[41] (осенью 1930 г. Чжан Кучэнь)[42].
Особый отдел был создан на базе Особого сектора при Военной комиссии ЦК в Ухане. Руководителями сектора были Чжоу Эньлай, Ван Ифэй и Не Жунчжэнь. После переворота в Ухане работники сектора прибыли в Шанхай. Там Особый отдел стал расширяться за счет привлечения лучших представителей шанхайских вооруженных дружин, которые входили в состав рабочих-пикетчиков во время всеобщей стачки в Шанхае в мае 1925 г. Они стали костяком революционной рабочей гвардии Шанхая и период трех вооруженных восстаний шанхайского пролетариата в 1927 г. По данным сотрудника Коминтерна китайца Го Шаотана (А.Г. Крымова), эти бойцы обладали большим опытом вооруженной борьбы. Из них формировались «красные отряды»[43].
Когда после совещания 7 августа 1927 г. аппарат ЦК КПК переехал в Шанхай, руководители аппарата, учитывая, что Шанхай находился под властью противника, должны были постоянно менять свое местоположение, фамилии, заниматься конспирацией. К примеру, Чжоу Эньлай менял квартиры каждые полмесяца, в лучшем случае — месяц[44]. Дэн Сяопин, будучи заведующим секретариатом ЦК КПК, должен был держать в своих руках сведения о местонахождении всех ответственных руководителей, всех конспиративных органов ЦК КПК, причем чтобы сократить круг знающих явки, был единственным человеком, который владел этой информацией[45].
Учреждения ЦК КПК в то время размещались на территории одной из иностранных концессий, а главный штаб аппарата ЦК партии находился в центральном районе Шанхая на территории Международного сеттльмента[46].
Летом 1929 г. Чжоу Эньлаю удалось создать надежное конспиративное место для встреч руководства партии, использовав для этой цели больницу в Шанхае[47]. Здесь почти всегда с ноября 1928 г. по апрель 1931 г. (когда в связи с предательством Гу Шуньчжана эту явку вынуждены были срочно оставить) проводились заседания Политбюро ЦК КПК[48]. Больница «Шэнли» находилась на бойком месте в центре города на проспекте Сымалу (сейчас Фучжоулу) за театром «Тяньчань» в доме № 447. Она располагалась на первом этаже здания, а на верхнем этаже квартиру из трех комнат снимали супруги Сюн Цзиньдин и Чжу Дуаньшоу. Сюн выдавал себя за коммерсанта, приехавшего из провинции Хунань для торговли тканями и пряжей местного производства; на двери была табличка: «Процветающая торговая фирма». Приходящие в фирму по делам звали «коммерсанта» «хозяин Сюн».
Доклады, поступавшие с мест и из советских районов, были написаны симпатическими чернилами на писчей бумаге, сделанной из бамбука или из хлопчатобумажной ткани, ее проявляли с помощью раствора квасцов, затем текст переписывался, ставился гриф «совершенно секретно», эти бумаги запрещалось выносить за пределы помещения Политбюро[49].
Все должны были соблюдать строгую конспирацию — маскироваться под состоятельных людей: носить длинные китайские халаты, шляпы, очки.
С середины марта до середины апреля 1928 г. Чжоу Эньлай по решению руководства КПК находился в Гонконге, пытаясь вызволить из тюремного заключения Дэн Чжунся
