Китайские миллионы - [24]

Сделав две ставки и выиграв два и десять долларов, причем проверить буквы, незнакомые Будимирскому, должна была Иза, Будимирский решил сделать общий осмотр игорного дома, а затем вернуться к «Пак-кап-пиу», которая при счастье дает наибольший выигрыш. Впрочем, ни «Ао-боя», ни других карточных игр китайцев наш авантюрист понять не мог, а игры в домино, палки и кости, которые велись на маленьких столах, не могли его заинтересовать их мизерностью. Только в одном углу его заинтересовала группа китайцев, окружившая старика и с напряженным вниманием следившая за тем, как он чистил апельсин… «Это еще что?» подумал Будимирский и понял, когда китаец-старик, очистив и разделив на доли плод, сосчитал все находившиеся в нем зернышки. Поднялся крик, и китайцы, составлявшие группу, стали обмениваться деньгами, — это был замысловатый чет и нечет…

«Вот где азарт» думал Будимирский, пробираясь между столиками и группами игроков в зал с «Пак-кап-пиу».

Пока Будимирский с Изой осматривали «Gambling House», Хако выбежал на улицу, завернул в темный переулок, убедился, что по соседству никого нет, и остановился у одинокого фонаря, тускло мерцавшего в темноте.

«Надо пустить в ход "ниппонское" средство, — никакое другое теперь не годится», — шептал он, доставая из кармана маленький стеклянный флакон с светлою жидкостью. Он положил его на камень, разбил каблуком и мелко растолок осколки стекла в пролившийся яд. Носком отделив крошечную кучку почти в порошок измельченного мокрого стекла, он накрыл эту кучку углом носового платка, осторожно завернул угол, а затем и весь платок комком, вернулся в «Gambling House» как раз в ту минуту, как Будимирский и Иза входили в дом «Пак-кап-пиу».

Будимирский стал рядом с Изой и, купив карты, передал ей. Накрыв буквы, она облокотилась руками на сукно стола и внимательно следила за манипуляциями банкомета, в то время, как Хако, стоя рядом с ней, положил руки на стол и переговаривался с Будимирским за спиной Изы. В правой руке Хако был комок его платка. Продолжая говорить с авантюристом, он незаметно одной рукой развернул платок и поднес его к носу, ловко высыпав на сукно мелкую стеклянную пыль, омоченную в яде… Будимирский проиграл. Завязалась новая талия, и Иза, накрыв карты, вновь положила руки на стол, оперлась и… вскрикнула.

— Что с тобой? — спросил ее Будимирский.

— Укололась, — ответила она, осматривая стол и правую руку, на ладони которой показалась микроскопическая капля крови. Хако наклонился к столу.

— Несколько порошинок стекла, — спокойно заметил он и платком смахнул их, не ожидая того действия, которое произведут на Изу эти пустые слова.

«Свершилось!» пронеслось в ее голове, — она, долго жившая в Японии, знала, что такое «ниппонское средство» и, вспомнив о нем, похолодела вся…

Дрожащей рукой она отвела в сторону Будимирского и шепотом произнесла:

— Японец отравил меня… не выпускай его из виду, иначе я погибну… Не делай вида такого… смейся, как я… он по-немецки не понимает, а я объясню тебе все, что случилось и что нужно делать… Улыбайся же… яд этот действует не скоро, и мы успеем все сделать… Немедля зови его ужинать в «Boa-Vista»… силой веди его, если он не захочет…

IX. Драма в ресторане

Всегда прекрасный актер, Будимирский почувствовал даже своим огрубевшим сердцем, что Иза переживает фатальный час, и сыграл свою роль превосходно.

— Ну-с, довольно этой дурацкой игры, — и глупо и поздно. Поедемте, Хако, поужинать вместе.

— Вы очень любезны, сэр, но мне нужно к полуночи быть в Гон-Конге, а теперь… уже четверть одиннадцатого, — ответил Хако.

— Пустяки! — возразил Будимирский. — Вы мне нужны… я имею вам передать нечто важное по тому делу, которому мы оба отдали себя и по которому вы… даже не имеете права ослушаться меня… Я вас задержу не надолго…

Хако сильно побледнел под своей желтой маской. «Недолго, — думал он. — Яд начнет действовать не ранее, как часа через два-полтора, я, может быть, успею удрать от этого… Хотя какие же основания подозревать меня и в чем?»

— Сэр, — ответил он вслух, — подчиняюсь вам, во имя долга и отложу пока свое личное цело.

— Едем, — обратился Будимирский к Изе, которая во время их разговора, вырвав незаметно из своего карнэ листик бумаги, написала на нем несколько слов и сжала бумажку в руке.

— Я готова, едемте, — улыбаясь ответила она и быстро прибавила Будимирскому: — ты с ним поедешь, — не выпускай его.

Впрочем приказ этот был излишен. Хако был свято предан делу и по приказу Будимирского, обладателя талисмана, человека, которому Ситрева доверила всю судьбу дела, он бросился бы в огонь и в воду. Он молча сел с Будимирским, по его приглашению, в колясочку, хотя ему показалось странным, что Иза одна поехала сзади их.

— Дай им уехать вперед немного, — сказала она рикши-малайцу и, когда он сдержал немного свой бег, прибавила: — хочешь заработать крону?6

— О, милостивая госпожа, зачем ты шутишь? — воскликнул малаец.

— Я не шучу. Возьми вот эту бумажку… Теперь ты обгонишь тех во всю силу твоих легких, высадишь меня у подъезда «Boa-Vista» и помчишься, что есть духу, к главной пристани, где найдешь паровой катер без имени и с рулевым в красной феске. Передашь ему эту записку, а сам останешься сторожить катер. Ну, скорее!