Китайские мемуары. 1921—1927 - [85]

Все это происходило в пределах одной только провинции. Нетрудно представить себе, как дорожали товары, если их везли через несколько провинций. Тогда количество таможенных застав исчислялось уже сотнями.

Лицзинь был петлей на шее китайского хозяйства. Он стал поэтому национальной проблемой; требование его уничтожения вы могли услышать из уст купцов, крестьян и рабочих. Уничтожение лицзиня было провозглашено в программе гоминьдана, а на деле национальное правительство не сделало даже попытки отменить его. Напротив, в августе 1925 г. доходы правительства от лицзиня составили 275 тыс. юаней, а в сентябре 1926 г. они возросли до 2130 тыс. юаней, заняв в доходной части бюджета первое место (на втором месте были доходы от публичных и игорных домов).

Лицзинь мог быть отменен только при условии уничтожения господства шэньши, в чьи карманы текла большая часть доходов. И поскольку правительство Чан Кайши не собиралось уничтожать аппарат уездной власти, находившейся все время в руках шэньши, постольку и невозможно было отменить лицзинь.

Остро нуждаясь в деньгах, кантонское правительство решило впервые в Китае установить налог на недвижимое имущество, прежде всего на земельную собственность в городах. Эта попытка встретила резкий отпор всех трех «хищных» купеческих организаций. В результате пришлось отказаться от этого налога. А когда правительство установило гербовые пошлины на сделки и тому подобные операции, то взбунтовались все пять купеческих организаций. В некоторых уездных городах купцы устроили даже забастовки.

Таково было отношение купечества к новым финансовым мероприятиям кантонского правительства.

Гуандунское купечество было типичным представителем китайской буржуазии в целом. За немногочисленными исключениями она была именно купечеством,

а не современной промышленной буржуазией. В массе своей китайская буржуазия состояла из представители торгового капитала и ростовщиков. Но она уже успела прибрать к рукам крупное ремесло и мануфактуру. Отсюда был один шаг до превращения ее в современную промышленную буржуазию. В Шанхае такое превращение уже произошло.

В целом китайская буржуазия была крайне неоднородной. Количественно в ней преобладали мелкие и средние лавочники, коробейники, скупщики, ростовщики, хозяйчики ремесленных и кустарных мастерских. Господствующее положение занимали компрадоры, крупные купцы, ростовщики — банкиры, хозяева мануфактур и современных промышленных предприятий.

Все эти слои и прослойки были представлены в гоминьдане, куда помимо разношерстной буржуазии входила не только интеллигенция, но и некоторая часть рабочих. Вместе с тем гоминьдан никогда не был крестьянской партией. Купцы и ростовщики в деревне выступали в качестве крупных и средних землевладельцев. После смерти Сунь Ятсена руководство гоминьданом все более и более переходило в руки крупной буржуазии, землевладельцев, компрадоров.

22. Северный поход

Занятие при помощи одной лишь военной силы Кантона и провинции Гуандун, превращение ее в трамплин для военного похода на север и завоевания власти во всем Китае лежало в основе всей стратегии Сунь Ятсена и гоминьдана. Как только удавалось захватить Кантон, сразу же начиналась подготовка Северного похода путем сговора с различными группировками милитаристов, находившимися в оппозиции к другим военным кликам, господствовавшим в Центральном Китае и командовавшим правительством в Пекине.

Мы уже знаем, как печально кончилась военная

экспедиция Сунь Ятсена на север в 1922 г. И когда в 1923 г. при помощи аньфуистской клики Сунь Ятсен снова занял Кантон, тут же началась разработка планов нового Северного похода. Но на этот раз был учтен опыт прошлого; поход готовился и на новой социальной основе.

1924 год ознаменовался переориентацией гоминьдана, укреплением блока с коммунистической партией, подавлением контрреволюционных восстаний в Кантоне и в провинции Гуандун, очищением ее от войск враждебных генералов. В 1925 г. блеснула надежда на объединение Китая без гражданской войны путем соглашения между Пекином и Кантоном. Сунь Ятсен уехал для этой цели в Пекин, где вскоре умер.

В Кантоне после этого произошли внутренние пертурбации: убийство Ляо Чжункая, события 20 марта 1926 г., устранение от власти Ван Цзинвэя. Все это настораживало. Однако ставший у власти Чан Кайши клялся в верности новым «трем принципам» Сунь Ятсена и единому национально-революционному фронту. Ему поверили. Более того, вопреки действительности события 20 марта изображались в некоторых кругах как подавление попытки контрреволюционного восстания, организованного Гонконгом и правыми гоминьда-новцами. Подобные оценки объяснялись тем, что пойти на разрыв с Коммунистической партией Китая Чан Кайши тогда еще не мог, тем более что он готовил новый Северный поход и рассчитывал на поддержку народных масс. Наряду с этим Чан Кайши боялся тогда ухудшения отношений с Советским Союзом и прекращения его военной помощи.

В этой обстановке гоминьдан выступил с декларацией, в которой провозглашались цели Северного похода. В ней говорилось об иностранном империализме, о некоторых экономических мероприятиях, ставивших своей целью привлечение буржуазии, крестьянства и рабочих всего Китая на сторону гоминьдана. Декларация призывала их оказать поддержку Северному походу.