Китайская цивилизация - [83]
Укрывшись за священными стенами укреплений, государь и его верные вассалы создают свой образ жизни. В идеальном, возведенном в соответствии с ритуальным планом городе государева резиденция расположена в самом его центре. Квадратная, как и сам город, опоясанная стенами, она сама по себе образует город. Ее стены должны быть очень высоки, дверь прекрасна и величественна. На ровном пространстве она широко в стороны разворачивает сооруженные на высоких насыпях одноэтажные строения. Ее план прочерчен строго по веревке. Каждому зданию отводится выделенное ему место. Находящийся прямо посредине зал приемов открывается на улицу, которая, пройдя между Алтарем почвы и Храмом предков, идет к Южным воротам. По этой улице прибывает кортеж вассалов, и государь принимает от них почести, повернувшись лицом к югу. Подобно княжеской резиденции, каждое жилище крупного семейства, сгруппировавшееся вокруг большого зала приемов, где глава семейства, повернувшись в сторону юга, принимает почести от сородичей, образует целый город. Так и во всех заполняющих город огороженных стенами городках вокруг жилища каждого главы семейства опять же возвышаются стены, ибо все его сыновья после брака должны обладать в глубине окруженного забором двора залом приемов. Эта постройка всегда одного типа. Сзади в стене имеется несколько малых дверей. Через них входят в узкие и длинные комнаты, которые полностью огорожены стенами: это помещения для жилья. Справа и слева ко двору тянутся боковые постройки. Зажатый задней стеной и боковыми сооружениями, укрытый большой крышей, центральный конек которой удерживается двумя отдельными колоннами, зал приемов открывается на юг и образует нечто вроде приподнятой веранды, куда со двора попадают по двум угловым лестницам. Находящаяся к востоку оставлена исключительно для хозяина дома, который, размещаясь несколько позади лестницы, принимает в своем жилище, как и государь, с обращенным на юг лицом. Глава самой небольшой из домашних ipynn имеет у себя алтарь предков и бога почвы. Дверь, что ведет к его почетному двору, не менее священна, чем дверь городская. У себя дома он и хозяин, и вождь. Но когда его принимает глава рода или хозяин города, он обязан, оставаясь в самом низу лестницы, с головой, повернутой к северу, принимать позу вассала. В большом городе каждое из частных жилищ является не просто строением в крепости или же домом, сросшимся с прилегающими домами, а и господской резиденцией. И все эти резиденции образуют сами по себе завершенные города. Правда, все они охвачены господскими стенами. Так и все их владельцы объединены своей общей зависимостью от хозяина города и этих стен, от общего государя. В прошлом, после того как Основатель завершил строительство укреплений, когда он распределил справа и слева резиденции и воздвиг для себя самого большой зал, он созывал глав всех семейств, связанных с ним клятвой верности и «собираемых им ради славы». Он раскладывал для них циновки и расставлял табуреты. Для первоначального общения он устраивал для них большой банкет. «Он приказывал принести в жертву свинью, – он разливал вино по калебасам, – он давал им поесть и давал выпить. – Владыка вассалов, глава сородичей!» В то же время все они, повернувшись лицом к хозяину, «держались почтительно и серьезно». Складывалась придворная жизнь, жизнь знати.
Глава вторая
Князь
Согласно теориям, которые специалисты по феодальному праву, спохватившись, с опозданием выработали, сеньор – это тот, кто, получив инвеституру от единственного владыки всего китайского края, царя, обязан управлять уделом. Он управляет им от имени Сына Неба, принуждая соблюдать все уставные положения, которые тем изданы. В каждом уделе достоинство сеньора принадлежит одной фамилии. Однако после смерти держателя власти его преемник начинает носить знаки своего достоинства лишь после получения царской инвеституры. Сюзерен всех сеньоров Китая, царь, носит на своих одеждах двенадцать символических знаков. Первые три – Солнце, Луна, Созвездие принадлежат исключительно ему. Право ношения остальных или, точнее, отдельных из них жалуется различным возведенным в сан сеньорам. Количество выделяемых каждому эмблем изменяется в зависимости от качества инвеституры. Ею определяется место каждого из них в феодальном обществе. Сеньоры составляют пять ступеней – герцогов, маркизов, графов, виконтов и баронов, причем в теории размер удела находится в зависимости от титула. Личный домен Сына Неба насчитывает тысячу ли как в длину, так и в ширину. Мерой удела герцога или маркиза служат сто ли, пятьдесят ли – удела виконта или барона. Владение поменьше также считается уделом, но не зависящим непосредственно от царя, во всяком случае, от него в качестве царя. Его владелец является хозяином личного удела. Сеньоры и царь жалуют не только наследственные уделы-домены, но и обязанности или уделы-пожалования. Удостоенные подобными уделами-пожалованиями делятся на пять ступеней и носят титулы высших распорядителей («тайфу») и просто распорядителей («ши»). Как и все феодальные титулы, когда-то они имели военное значение: все они связаны с представлением о командовании. Но каждый из них в конце концов стал соответствовать определенному чину, а позднее степени в феодальной иерархии. Слово «распорядитель», соответствующее низшему уровню знатности, с ходом времени стало вообще обозначать знать. Слово «герцог» или «князь» приложимо к любому сеньору, во всяком случае в границах его владения. У себя каждый является хозяином. Теоретики феодального права, впрочем, приписали царю право возвышать или разжаловать сеньоров в зависимости от их заслуг. Эти заслуги распознаются по хорошему уходу за Алтарями почвы и предков, по соответственному применению царских эдиктов относительно нравов, музыки, мер и одежды. Назначения и повышения должны производиться царем и князьями после обсуждения на совете и быть обязательными для вассалов. Наказания, во всяком случае наиболее суровые – смертью или изгнанием, должны были объявляться на площади и получать одобрение всего народа. Конституционной теорией подразумевается, что никто не обладает властью, иначе как через инвеституру сюзерена, одобренного вассалами и подданными. Сам царь-сюзерен держит свою власть сразу же от Неба и от народа. Его задача– это поддержание цивилизационного порядка, значимость которого оценивается с помощью явлений Природы и чувств людей. С высоты своего положения он передает различным подданным власть низшего порядка, но той же природы. Сеньоры, генеалогия которых соединяет их с царствующей династией или династией более древней, получают право начальствования в своем уделе только после некогда полученной их предком инвеституры и после ее подтверждения при каждом наследовании.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.