Китай в средневековом мире. Взгляд из всемирной истории - [5]

Шрифт
Интервал

В конце IX в. до н. э. правители Цинь разгромили восточных жунов, но с северными жунами справиться не могли. При этом дипломатические и даже брачные связи с «дикими» жунами в Цинь никогда не прекращались. В 771 г. до н. э. циньский правитель вместе с теми же жунами принял участие в заговоре против чжоуского вана. Ван был убит, и это положило конец династии Западное Чжоу. К власти пришел новый ван, бывший наполовину жуном, который основал династию Восточное Чжоу. С этого момента начался период, условно называемый «Чюнъцю» (период «Весны и осени» — 771–453 гг. до н. э.).

Образовавшееся во второй половине XII в. царство Чу на Средней Янцзы развивалось самостоятельно и не было включено в рамки «чжоуского мира». Отразив в свое время вторжение чжоусцев, Чу в первой четверти IX в. само начало экспансию и захватило территорию к востоку от своих земель, присоединив часть земель государства Юэ. В результате в начале IX в. на юге современной территории Китая сложилось мощное южное государство, населенное предками современных народов мяо-яо и жителей Юго-Восточной Азии. Правители Чу употребляли свои собственные титулы — (сюн и ао), но в 704 г. до н. э. присвоили титул ван, уравняв себя с «Сыном Неба». Впрочем, под давлением князей «чжоуского мира», правитель государства Чу отказался именоваться ваном.

Конец Западного Чжоу и переход к Восточному Чжоу приблизительно совпадает с началом железного века в Китае. В широких масштабах производство железа началось в VI в. до н. э. При этом оружие продолжали изготовлять из бронзы еще как минимум три века. Наиболее часто оружие из железа делали в постоянно воюющем с варварами государстве Цинь.

Сердцевину китайских царств периода Чуньцю составляли владения, расположенные на Великой Китайской равнине (Лу, Сун, Вэй, Чжэн, Ци). В этническом отношении они представляли собой смешение в разных пропорциях компонентов хуася с носителями аустрических традиций. Вне Великой равнины располагались царства, чья обширная территория служила барьером на пути северных варваров: Цинь на Северо-Западе, в котором традиция хуася сочеталась с мощным степным компонентом, и Цзинь на Севере, также подвергшееся варварскому влиянию, но, возможно, в меньшей степени. К югу находилось царство Чу, на юго-востоке царство У, а на крайнем юго-востоке государство Юэ. Чем дальше на юг, тем слабее был выражен компонент хуася и тем сильнее чувствовалось влияние аустрических народов.

В период Чунцю только правитель Чжоу носил титул вана, именовался «Сыном Неба» и формально был единственным законным правителем Восточного Чжоу. Однако уже в первой четверти VII в. до н. э. он потерял не только реальную власть в стране, но и значительную часть своей сакральной власти. В каждом из царств существовал культ предков правителя данного государства, что превращало именно его в носителя высшей светской и религиозной власти в государстве.

В 679 г. до н. э. в Китае возник институт ба, который европейские историки переводят термином «гегемон». Гегемон был правителем одного из царств, опиравшимся на ресурсы своего царства и имевшим возможность навязывать свою волю остальным лидерам. Статус гегемона-ба признавался правителями других царств, после чего утверждался ваном Восточного Чжоу.

Гегемон имел возможность собирать съезды правителей или представителей различных государств, на которых выносились обязывающие всех участников решения. Он также являлся военным лидером, организовывал и возглавлял военные походы. Внешнеполитическая деятельность каждого из царств ограничивались решением съездов правителей, волей гегемона или, если это были слабые государства, воздействием более сильных «сюзеренов».

В каждом из государств Восточного Чжоу периода Чунь-цю на высшие должности назначались самые близкие родственники правителя. Документацией в царствах занимались секретариаты, главы которых имели очень высокий статус. Все документы были подразделены на категории: дела двора и рода правителя; внутриполитические и внешнеполитические акты, подписанные правителем; и документы, приходящие извне. В ряде царств появились зачатки ведомства кадров — существовал специальный чиновник, отвечающий за должностные назначения. Для подготовки кадров в период Чуньцю в различных царствах при дворах правителя появились школы, в которых готовили будущих чиновников и военачальников, обучая письменности и счету, ритуалам и военному делу.

Во второй половине VI в. до н. э. произошел важнейший «прорыв» в культурном и политическом развитии: вне структуры государственных учреждений появились философские школы, одну из которых основал Конфуций (551–479 гг. до н. э.). Такие школы были «фабриками» идей, многие затем превратились в величайшие философские учения. Мудрец Лао-цзы, почитавшийся основателем учения даосов, по версии Сыма Цяня, также жил в это же время и даже встречался с Конфуцием.

В первый период эпохи Чуньцю (771–697 гг. до н. э.) чжоуские ваны еще обладали не только сакральной властью, но некоторым политическим влиянием на различные царства. Во второй период (696–597 гг. до н. э.) ситуация изменилась. Правитель расположенного на северо-востоке царства Ци, Хуань-гун (685–643 гг. до н. э.) принял к себе на службу выдающегося стратега, администратора и политика Гуань Чжуна, с помощью которого провел реформы, существенно укрепившие государство. Хуань-гун стал первым гегемоном Поднебесной и в 679 г. до н. э. собрал первый съезд правителей основных государств, тем самым присвоив себе функции чжоуского вана. Последнему оставалось лишь признать нового фактического правителя Поднебесной.


Еще от автора Павел Юрьевич Уваров
История Франции

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Послушник и школяр, наставник и магистр. Средневековая педагогика в лицах и текстах

Послушник и школяр, наставник и магистр: Средневековая педагогика в лицах и текстах.


Аженская комунна в описании В. И. Райцеса

Статья опубликована в сб. Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т.3 Человек внутри городских стен. Формы общественных связей. — М.: Наука, 2000 (отв. Редактор А. А. Сванидзе).


Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования.


Между «ежами» и «лисами»

«Лис знает много, еж – одно, но важное» – это высказывание Архилоха сэр Исайя Берлин успешно применил для классификации писателей и философов. Такое противопоставление стало популярно и у историков науки, и у теоретиков менеджмента. На «трудяг» и «креативщиков» можно разделить, наверное, любое профессиональное сообщество; однако создается впечатление, что особо применимы подобные этикетки к историкам. Но насколько взаимосвязанными оказываются эти группы? Как они относятся друг к другу? Как реализуются их характеристики в профессиональной деятельности историков? Предлагаемая книга представляет собой рассуждения вокруг этой темы.


Варфоломеевская ночь: событие и споры

Что произошло в Париже в ночь с 23 на 24 августа 1572 г.? Каждая эпоха отвечает на этот вопрос по-своему. Насколько сейчас нас могут устроить ответы, предложенные Дюма или Мериме? В книге представлены мнения ведущих отечественных и зарубежных специалистов, среди которых есть как сторонники применения достижений исторической антропологии, микроистории, психоанализа, так и историки, чьи исследования остаются в рамках традиционных методологий. Одни видят в Варфоломеевской ночи результат сложной политической интриги, другие — мощный социальный конфликт, третьи — столкновение идей, мифов и политических метафор.


Рекомендуем почитать
Иррациональное в русской культуре. Сборник статей

Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.


Искренность после коммунизма. Культурная история

Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире.


Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш

В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».


Православная Церковь Чешских земель и Словакии и Русская Церковь в XX веке. История взаимоотношений

Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.


Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.


Французские хронисты XIV в. как историки своего времени

В монографии рассматриваются произведения французских хронистов XIV в., в творчестве которых отразились взгляды различных социальных группировок. Автор исследует три основных направления во французской историографии XIV в., определяемых интересами дворянства, городского патрициата и крестьянско-плебейских масс. Исследование основано на хрониках, а также на обширном документальном материале, произведениях поэзии и т. д. В книгу включены многочисленные отрывки из наиболее крупных французских хроник.


«От ордена осталось только имя...». Судьба и смерть немецких рыцарей в Прибалтике

350 лет, с XIII по середину XVI в., над Прибалтикой господствовал Немецкий (Тевтонский) орден. Три столетия прошли в войнах с Польшей, Великим княжеством Литовским, Новгородом, Псковом. В XVI в. наступает роковое время для германского рыцарства: в 1525 г. под натиском Польши пала старшая, прусская ветвь ордена. Вместо равных по силе Новгородской и Псковской республик новым врагом младшей, ливонской ветви Немецкого ордена оказывается могучее, объединенное Российское государство. Начинается отсчет последних дней государства северных крестоносцев.


Законы, изменившие нашу жизнь

Книга посвящена важнейшим вехам и важнейшим законам в истории права. При отборе материала и тем для рассказов, располагающихся в хронологическом порядке, авторы руководствовались ролью, которую те или иные законы сыграли в истории не только юриспруденции, но и вообще в истории нашей цивилизации. В книгу вошли и эссе, посвященные самым знаменитым судебным процессам.


Имя на борту

Книга посвящена интересной и мало изученной теме – названиям кораблей. В живой форме рассказывается об истории и происхождении названий, приводится расшифровка многих загадочных имен, раскрываются истоки номинации судов, системы названий, которые сложились в русском и советском флоте. Кто давал имена кораблям? Как и когда это происходило? Почему корабль назывался так, а не иначе? На эти и многие другие вопросы дает ответ эта книга. Автор, опираясь на исторический материал, знакомит читателя с происхождением названий судов, системой их наименований, которые сложились на флоте начиная с времен Петра I, с расшифровкой загадочных названий. Предназначена для широкого круга читателей, интересующихся историей морского флота.


Золотая Орда. История в имперском контексте

Книга посвящена государству, вошедшему в историю под названием «Золотая Орда». В течение трех столетий оно играло значительную роль в истории Евразии и оказало существенное влияние на последующее развитие многих государств. Автор рассматривает историю Золотой Орды как часть истории державы Чингис-хана, а распад Монгольской империи считает началом разрушения Золотой Орды. При написании книги использовались основные источники по истории Золотой Орды, Монгольской империи и других государств, а также учитывалась обширная историография, начиная с первых исследований по золотоордынской истории и до новейших работ.