Китай, Россия и Всечеловек - [23]
Но индивидуализация, предназначенная людям и народам, не может осуществиться при искаженном видении мира, непробужденном сознании, которое знает часть и не знает Целого. [98] «Часть» в принципе не может быть свободной, как и состоящее из частей (о чем уже шла речь). Целое имманентно Бытию, оно не выстраивается, не навязывается извне, а произрастает изнутри, как зерно, если достаточно света. Оно недоступно «зауженному сознанию», «одномерному человеку», который все подчиняет себе частичному: «быть, чтобы иметь», а не «иметь, чтобы быть» (по Э. Фромму). Потому Бердяев и утверждал: сознание есть «несчастное сознание». Сознание подчинено закону, который знает общее и не знает индивидуального. Самая структура сознания легко создает рабство.
Сознание, делающее свободу реальной, он назвал сингулярным: «Человек, то есть индивидуальное и по другой терминологии сингулярное, экзистенциальнее человечества». Для преображения сознания необходима свобода: «Бог действует лишь в свободе» (с. 219). Вне Духа нет ни свободы, ни истины, Дух же «знает лишь единичное… экзистенциальная истина в том, что реальное, существующее сингулярно, общее же не реально… царство свободы есть царство единичного» (с. 64). Сингулярное (теперь бы назвали «голографическое») мышление: каждая точка голограммы отражает целое. [99] То есть все есть потенциально целое и требует к себе соответствующего отношения. Потому и заговорили философы о прерывности, чтобы освободить сущее от гнета линейного мышления, дать простор отдельному, возможность самоосуществиться (о чем и говорил П. Флоренский). «Каждый перерыв – это та реальная в пределах нашего мира лежащая точка, где два мира: мир „этот“ и „тот“, мир сущего и существующего, мир абсолютной свободы и мир причинной обусловленности соприкасаются в реальном взаимодействии» (В. Ф. Эрн, с. 256).
При сингулярном сознании, когда центр везде, в каждой точке – все имеет свою душу, связь осуществляется не соподчинением, не зависимостью одного от другого, а в сердечном отклике, со-участии, сочувствии. Одна душа откликается на зов другой души в свободе, или в соборном единстве, нераздельном и неслиянном: по Бердяеву – центр «соборного сознания находится в каждой личности» (с. 78). При этом возникает та самая Троичность, о которой говорит И цзин. «Полнота жизни есть соборность, в которой личность находит свое окончательное осуществление и полноту своего содержания. Жизнь человека и жизнь мира есть внутренний момент мистерии Троичности». [100]
Тогда стоит ли удивляться аналогиям с восточной мудростью? Или, говоря словами Конфуция: «Великий ум един». Значение этого типа связи, когда одно существует не за счет другого, а само по себе, самоестественно сообразуется с другим, трудно переоценить. Когда осознают, что мир сам по себе сингулярен или соборен, тогда изменится жизнь. Мир вырвется из сковывающей зависимости, провоцирующей на борьбу. Достигший полноты становится свободным, свободный не посягает на свободу другого, – нет нужды. Это касается и религий: достигая полноты, реализуясь в полной мере, одна религия не противостоит другой, ибо все исходят из одного истока, от единого
Бога, и каждая по необходимости отличается от другой и едина с ней, ибо причастна Единому. [101]
Это было пробуждением России, прорывом к Свету, всполошившим демонические силы. Но и на Соловках П. А. Флоренский размышлял о Всеединстве и 21 февраля 1937 года писал сыну Кириллу: «Что я делал всю жизнь? – Рассматривал мир как единое целое, как единую картину и реальность, но в каждый момент или, точнее, на каждом этапе своей жизни, под определенным углом зрения».
Не удивительно. Дао – не Бог, но предустановленный Путь к высшему Разуму и Благу. Не это ли позволило Г. Гессе сказать: «„Книга Перемен“ может повернуть всю нашу жизнь»; нобелевскому лауреату по молекулярной генетике Ф. Жакобу допустить мысль, что, «может быть, именно через древнекитайскую „Книгу Перемен“ удастся установить связь между генетическим кодом и языком»; а нашему ученому С. В. Петухову подтвердить эту гипотезу в книге «Бипериодическая таблица генетического кода» (М., 2001)?
Целое и есть Истина. Знание интуитивное, полученное в мистическом опыте, не исчезает, ибо извечно (как Логос, Дао, Дух). Во все времена мудрецы утверждали, что Истина неизменна и едина, меняются лишь формы ее выражения – в зависимости от времени и места. Есть вечные истины (идеи Платона), но нет вечного времени в земной жизни. Потому истинные идеи – о Богочеловеке или о Земле обетованной, которые время от времени осеняют светлые души, не могут реализоваться, пока не пришло их Время, или пока само Время не стало Вечностью, но не могут и не появляться. Они и есть конечная Реальность. «Разные Пути ведут к Одному», то есть лишь разными путями приходят к Единому. Разные Пути ведут к Одному, потому что в центре инь присутствует ян, а в центре ян присутствует инь, что и делает возможным их единство и их чередуемость: то одно, то другое набирает силу. Скажем, в западной мысли восходит иньское, иррациональное начало, в восточной – янское, рациональное. Таков закон Пути. Но то, что раньше было явлено одним мудрецам, становится достоянием мыслящей части человечества, осознавшей Единое в единичном. И хотя этот процесс не может завершиться без преображения сознания, он предустановлен Дао, то есть неминуем. Без знания Востока западная мысль, в том числе научная, не может достичь полноты. (Мне уже приходилось писать: «Запад и Восток самопознаются друг в друге».)
