Китай - [301]

– Молодец! – похвалил Макдональд Тома. – Между прочим, я пришел к вам, потому что с монгольского рынка через стену посольства только что перекинули кое-что. Мне кажется, это твое.

И к радости мальчика, посланник вручил ему мяч для крикета.

– Должен сказать, очень любезно со стороны монголов, – заметил Макдональд. – Возможно, стоит научить их играть в крикет.

На следующее утро Макдональд встретил Трейдера у входной двери:

– У старой китайской библиотеки трое моих ребят. Один из наших врачей положил на землю резонатор и слушает с помощью стетоскопа. Довольно изобретательно, подумал я. А теперь у меня к вам просьба, – бодро продолжил посланник. – Мне нужно одолжить телескоп Генри. Есть одна идейка.

В полдень он вернулся с серьезным видом:

– Вы были правы. Китайцы делают подкоп под старой библиотекой. Теперь мы пытаемся выяснить, где еще они могут прятаться. Но есть одна новость. Плохая. Я был на стене с телескопом Генри. В Пекин прибыли войска с новыми знаменами. Я хорошо их рассмотрел. Похоже, по крайней мере один из губернаторов ответил на призыв Цыси подтянуть дополнительные войска. И еще кое-что. «Боксеры» тоже вернулись. Целые полчища…

– Вот почему чертов «боксер» появился тогда на монгольском рынке, – сказал Трейдер.

– Очевидно. Согласно последним сообщениям, наши силы находятся в пяти днях пути. Но, честно говоря, я перестал полагаться на эти сообщения. Я думаю, Цыси должна знать, где они, но это не точно. Так что вопрос в том, кто возьмет верх в Запретном городе: умеренные взгляды или радикальные? Если вторые, то со дня на день следует ожидать еще одной крупной атаки.

Какая ирония, подумал Трейдер, если бы все приложенные усилия, борьба, голод, болезни и жертвы – его собственные неудачные попытки укрепить веру Генри, спасение юным Томом его жизни, – если бы все это оказалось напрасным. Их войска прибудут только для того, чтобы обнаружить, что все в Посольском квартале: солдаты, женщины, дети и новообращенные – все до единого перебиты, возможно, всего за несколько часов до их прибытия.

Трейдер, разумеется, ни с кем не делился своими мыслями. Незачем. Он, прихрамывая, бродил по посольству, пытаясь выглядеть веселым, и считал, что ему это удалось, пока в какой-то момент Эмили не подошла к нему, не взяла под руку и не сказала:

– Бедный отец, ты выглядишь таким грустным.

– Нет, – заверил он ее. – Просто эта проклятая нога меня доканывает, вот и все.

Она сжала его руку, хотя поверила ли – другой вопрос.

Прошла неделя. Люди не хотели обсуждать угрозу со стороны китайских знаменных войск и «боксеров». Они предпочитали делиться любыми новостями о приближении их войск. Оставалось утешаться одним: каждый день, проходящий без крупного штурма, означал, что у китайцев остается все меньше времени, чтобы предпринять отчаянную попытку прорваться через их оборону.

Но минирование продолжалось. И стрельба становилась все более настойчивой, так что перемирие больше не соблюдалось.

Что касается Трейдера, он считал каждую ночь и каждый день, как и все остальные, но с одним отличием: он не мог забыть обещания, данного Эмили.

Если бы только дочь не была права. В этом вся проблема. Он представлял «боксеров» с их мечами и императорские войска со штыками. Он понимал, что они сделают с Томом. Конечно, мальчика следует спасти от такой участи. Но у него рука не поднимется. Эта мысль преследовала Трейдера. Том спас мне жизнь, подумал он, а у меня не хватает смелости даровать ему быструю смерть. Он убеждал себя, что это его долг, но в глубине души боялся, что подведет. Трейдер молил Бога, чтобы войска подошли поскорее.

Однажды, когда после полудня Трейдер читал Тому приключенческий рассказ, его голос чуть не сорвался, и он не мог продолжать. Том заволновался, и Трейдер снова все списал на больную ногу.

В итоге Трейдер едва не разрыдался от облегчения, когда Макдональд наконец сказал ему:

– На этот раз все точно! Наши войска будут здесь завтра!

В ту ночь сгустилась непроглядная тьма. В воздухе стояла странная тишина и потрескивало электричество, будто назревала гроза.

Разумеется, гроза не заставила себя ждать – глухой рокот, перешедший в рев всего горизонта. Где-то сверкнула молния. И тогда, словно только и ожидая этого знака небес, тысячи знаменных и «боксеров», окружавших Посольский квартал, разразились страшным криком, заглушившим даже гром:

– Ша! Ша! Убить!

Макдональд был у дверей резиденции в считаные секунды. Солдаты сбегались с разных постов обороны и сообщали, что на них напали.

– Бейте тревогу! – закричал Макдональд, и несколько мгновений спустя раздался бешеный звон колокола на маленькой колокольне.

Началось. Трейдер стоял с пистолетом в руке, а перед ним стеной лил дождь. Прошел час с тех пор, как прозвучал сигнал тревоги, и над посольством словно бы разверзлись небеса. Макдональд ушел куда-то еще давно и не вернулся. Все остальные годные по состоянию здоровья мужчины, включая Генри, вышли на баррикады, и, если бы не треклятая нога, Трейдер тоже был бы там. Вместо этого он охранял крыльцо у парадной двери резиденции, где леди Макдональд и ее девочки ждали в дальней гостиной, а Эмили и Том жались друг к другу в защищенном углу холла. Это был последний шанс для китайцев. У них осталась одна-единственная ночь, чтобы уничтожить иностранцев и предателей-новообращенных. Всего одна ночь, чтобы изолировать столицу от внешнего мира и сказать подошедшим на помощь войскам: «А спасать вам больше некого».