Китай - [271]

Глаза генерала распахнулись. Он открыл рот, но не издал ни звука. Мэйлин подняла меч, размышляя, не нанести ли второй удар. Видно было, что она разрезала все до кости. Нужно ли перерубить кость? Рана зияла галочкой. Раздалось бульканье, но не слишком громкое. Из раны хлынула кровь. Мэйлин отступила.

Она положила меч у окна. Не было необходимости убирать его так, чтобы генерал не мог дотянуться, но так ей было спокойнее. Взяв свой мешок, Мэйлин принялась обыскивать ящики стола. В одном из них нашлось немного денег, которые она сунула в мешок. Затем она взяла печати с полок над столом и тоже убрала их в мешок, огляделась в поисках чего-нибудь еще, на что мог польститься грабитель, и заметила маленькое украшение из нефрита.

Мэйлин быстро оделась. Теперь весь диван был в крови. Очень хорошо. Почерневшая кровь скроет все следы любовных утех.

Убедившись, что не оставила ничего, кроме меча генерала, Мэйлин вышла.

На улице сгустилась тьма, но по пути к дому генерала Мэйлин старательно запоминала дорогу шаг за шагом. В какой-то момент тропинка проходила прямо у озера. Мэйлин сунула руку в мешок и выкинула все, что забрала с собой, – монеты, печати и нефритовое украшение – как можно дальше в воду.

Через час Мэйлин снова лежала в своей постели. Никто не видел, как она уходила и как вернулась.

Утром господин Яо отправился к соседу, который жил примерно в миле от него. В полдень он вернулся, совершенно потрясенный:

– Вы слышали? Вчера во время бури генерала убил грабитель. Его же собственным мечом. Кто мог такое сотворить?

Днем по району Сиху поползли слухи. Слуги генерала рассказали, что не так давно генерал ужасно повздорил с дальним родственником, который клянчил деньги. Тот угрожал ему. Через два дня пришли новости из Ханчжоу. Того самого родственника схватили в городском опиумном притоне. Он не помнил, где был и что делал.

– Что ж, дело закрыто, – сказал господин Яо. – Это точно он.

– Его нужно казнить! – с чувством воскликнула Яркая Луна.

– Его и казнят, не волнуйся, – заверил ее муж.

Мэйлин промолчала, а через десять дней вернулась к себе в деревню.

Желтая река

Сентябрь 1887 года

Шижун улыбнулся. На этот раз наконец он собирался совершить правильный поступок. Он восстановит свою репутацию не только перед сыном, но и перед покойным отцом. Возможно, его даже упомянут в учебниках истории. Но следует быть осторожным. Для начала надо поговорить с сыном. Шижун не собирался рассказывать Жухаю, в чем заключался план. Лучше держать задуманное в секрете. Но ему все равно нужно поговорить с ним.

Он вырвал последний сорняк с могилы отца. Ему нравилось ухаживать за могилами своих предков. Это давало ощущение покоя. На скромном кладбище, где они обрели покой и которое располагалось на уступе, смотревшем на широкую равнину Хуанхэ, царил теперь полный порядок. Как и в небольшом буддийском монастыре выше на холме. Несколько лет назад Шижун оплатил его восстановление. Так было и с поместьем. Все в порядке.

Огромный огненный шар поднимался над горизонтом, и сверкающая река, чьи воды несли желтый песок с азиатского плато, через которое пролегал ее путь, тяжело извивалась.

Возможно, Жухай приедет сегодня, подумал он. Мой сын и мой маленький внук. Шижун не сомневался, что они приедут.

Сын не приезжал на Цинмин ни прошлой весной, ни позапрошлой. А ведь Цинмин – праздник, когда все жители империи устремляются к могилам предков, чтобы встретиться с родными, убраться на кладбище и выказать уважение тем, кто дал им жизнь. Все, кто мог. Но для Жухая это не так легко. До Пекина больше четырехсот миль. Месяц пути. У него не получалось вырываться домой каждый год. Шижун подмел могилы и теперь молился в одиночестве.

Но сейчас Жухай точно отправится в путь. Он не мог не сделать этого после письма, которое прислал отец:

Мы с тобой не виделись целую вечность. Твой отец просит тебя приехать сейчас же, так как нам нужно обсудить некоторые вещи, касающиеся поместья. Пожалуйста, привези с собой сына, чтобы у него осталась память о дедушке.

Я предлагаю вам побыть два дня дома, а затем отвести мальчика в великий монастырь Шаолинь в горах, где вы до отъезда в Пекин сможете увидеть мастеров боевых искусств, которые, без сомнения, ему понравятся.

За последние десять лет Шижун почти не бывал в Пекине. После выхода в отставку он один раз посетил двор, в другой раз съездил в столицу, чтобы устроить свадьбу сына. Брак был весьма удачный. Жухай женился на дочери мандарина третьего ранга. А три года назад Шижун отправился в Пекин, чтобы повидаться с сыном и его семьей. Вот и все. Но он был в курсе всех событий.

Оглядываясь назад на последние два десятилетия, Шижуну казалось, что обстановку в Китае можно охарактеризовать двумя словами: застой и коррупция. Он-то это точно знал, ведь и сам был частью происходящего.

Казна по-прежнему была пуста. Провинции страдали от голода. На улицах кишмя кишели нищие. Планируемая перестройка Летнего дворца так много раз откладывалась из-за нехватки средств, что Шижун сбился со счета.

Большинство знакомых Шижуна просто хотели вернуться к старой жизни, какой она была поколение назад. Разве можно их винить? Стареющие чиновники брали взятки и держались за свою должность, и что с того? Губернаторы лгали императорскому двору о том, что творится в провинции, но так было всегда. Лучше застой, чем хаос.