Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв. - [14]
Китайская дипломатия специально не делала титул «ван» наследственным. Она пыталась добиться, чтобы после смерти вана его наследник присылал в Китай посольство с просьбой о титуловании. Соответственно иную форму имели указы, предназначенные для титулования новых, взошедших на престол властителей. Так, указ 1376 г. для нового властителя Палембанга гласил: «Ван страны Палембанг — Даньмашанаа (китайская транскрипция. — А. Б.) — уже назвал себя слугой [императора] и в течение многих лет присылал дань… Ты, Маначжэцзоли (китайская транскрипция. — А. Б.), поскольку ты сын его законной жены, должен наследовать престол вана. Ты не осмелился самовольно взойти на престол и испросил позволения у Нашего двора. Этот [поступок] можно считать достойным. Мы рады твоей искренности, поэтому направляем тебе послов даровать печать вана Палембанга. Ты должен хорошо управлять народом своей страны и добиться большого счастья»[104].
Указы для наследников назывались «указы о назначении» (чао). Кроме них ванам передавалась печать — символ их полномочий. На печати была выгравирована надпись: «Ван страны такой-то (ее название)». Помимо того им давалась одежда китайского сановника с соответствующими знаками отличия. В глазах китайского двора это являлось символом служения иноземных ванов императору. Китайские послы, направлявшиеся в страны Южных морей для титулования местных властителей винами, везли с собой, как и обычные посольства, богатые подарки.
Наконец, еще одним показателем вассалитета иноземных стран, по мысли китайских политиков, должно было служить принятие китайского летосчисления. Для этого в первые же годы правления Чжу Юань-чжана во многие заморские страны были разосланы образцы китайского летосчисления. Считалось, что вассалы императора должны помечать официальные бумаги девизом царствования правившего китайского императора: «Такой-то год эры правления такой-то». О том, что этой формальности придавалось также весьма важное значение, свидетельствует случай с корейскими послами, который произошел в 1369 г. Послы доставили в Китай послание, датированное по их собственной системе летосчисления. Тогда делопроизводитель из Ведомства обрядов Цзэн Лу сказал им: «Те, кто приносит дань, именуются вассалами, но как совместить это с непринятием вами истинного летосчисления?»[105].
Однако вассальная зависимость иноземных стран, по мысли китайских политиков, должна была складываться не только из проявлений вассалитета со стороны местных властителей, но и из определенных сюзеренных прав Китая. Так, если обязанность местных властителей испрашивать у китайского императора титул «ван» рассматривалась как признак вассалитета, то право титулования их считалось проявлением сюзеренитета Китая. То же самое можно сказать о китайских посольствах, направлявшихся в заморские страны: если в Китае считалось, что зарубежные посольства символизируют покорность иноземцев императору, то отправка китайского посольства означала проявление милости сюзерена. Поэтому отбытие китайских послов в заморские страны также было обставлено торжественным ритуалом, призванным символизировать сюзеренные права императора.
В 1379 г. были разработаны подробные правила церемониала, сопровождавшего отъезд китайских послов в зарубежные страны[106]. Они предусматривали торжественное облечение послов их полномочиями самим императором. Характерно, что здесь же подробно описывалась церемония приема китайских послов иноземными властителями. При этом последние должны были выполнять перед китайскими послами целый ряд унизительных церемоний: поклоны, преклонения колен и даже падения ниц[107].
Чтение императорских указов и манифестов перед властителями заморских стран, по мысли китайской дипломатии, также должно было сопровождаться определенным ритуалом, символизирующим подчинение власти императора. Предполагалось, что ваны должны были выслушивать указ, становясь лицом к северу, а посол, зачитывавший указ, становиться лицом к западу[108]. Это объяснялось следующим. Император восседал на официальных церемониях, повернувшись лицом к югу. Следовательно, обращение вана лицом к северу символизировало его присутствие на аудиенции у императора. Обращение же посла лицом к западу символизировало его положение на аудиенции, когда он должен был стоять в ряду сановников по одну из сторон императорского трона.
Сюзеренитет Китая над заморскими странами, поддерживавшими с ним посольские связи, согласно замыслу китайской дипломатии начала периода Мин должен был выражаться еще в одном церемониале — жертвоприношениях «духам гор и рек» этих стран. В «Мин хуй яо» отмечено, что первым же минским послам было приказано принести в некоторых заморских странах жертвы «горам и рекам»[109]. В 1370 г. в Тямпу был отправлен специальный посланник для совершения указанной церемонии[110]. Заключалась она в сжигании специальных ритуальных бумажных денег. Однако основной церемониал жертвоприношений «горам и рекам» в первые годы правления Чжу Юань-чжана (до 1375 г.) совершался в столице самим императором. Сначала приносились жертвы «горам и рекам» Китая, а затем — иноземных стран. Это в символической форме отражало идею распространения власти императора на зарубежные края.
