Kiss. Демон снимает маску - [38]

Если бы такое случилось не с нами, мы просто не поверили бы: 1976 год только начинался, с выхода нашего первого альбома прошло всего два года, а мы уже собирали стадионы — первые после he Beatles. Музыканты, игравшие почти десять лет, такие как Тед Ньюджент и Боб Сигер, выступали у нас на разогреве. Мы понимали, что стоим на пороге всемирного успеха. Это было очевидно.

Взрыв славы совпал с первой волной товаров под торговой маркой KISS. Я всегда считал группу средством для достижения определенной цели — на мой взгляд, написание музыки составляет лишь часть работы. Мастер-план заключается в том, чтобы создать культурное явление наподобие Диснея. С самого начала мы были на передовой рок-н-ролльного мерчандай-зинга: мы предлагали традиционную продукцию вроде футболок и постеров, но также были заинтересованы в выходе на другие рынки. В какой‑то момент этот интерес вылился в покупку Биллом Окойном части акций компании «Boutwell», и так мы оказались втянуты в производство. На складах в южной части Калифорнийской долины производились наши собственные футболки, пряжки для ремней и прочее. В пластинки вкладывались бланки заказов фирменной продукции по почте. Мы занимались тем, на что у других групп не хватало наглости, — аналогичные приемы использовались в журнале «Time», куда вкладывали бланк заказа. Изначально нам было безразлично, что это может дискредитировать нашу музыку. Мы не очень‑то тревожились о том, как выглядим со стороны. Мы просто получали удовольствие.

Со временем некоторые группы стали выступать против подобных вещей. Прежде всего это были участники крупного движения арт-рока, зародившегося в Нью-Йорке. Мы их всегда считали придурками: парни, которым в школе никто не давал, вдруг ни с того ни с сего берут в руки гитары. Мы их не воспринимали всерьез. Они выглядели не звездами, а студентами. И вечно бубнили о том, на что нам было наплевать. Жечь здания? Вы это о чем?

Неожиданно мы стали одной из самых популярных групп в мире. В середине 1970-х многие команды, на которых мы выросли, оказались не на высоте: he Rolling Stones, he Who.

Наши продажи превосходили их больше чем в два раза. Группы вроде Queen гремели на весь мир, но в Америке выступали мало. У нас не нашлось серьезных соперников.

В то время в южных штатах библейского пояса*{7} начала распространяться ложная информация о группе, в том числе слух, что название «KISS» является аббревиатурой для «Knights In Satan's Service» («Рыцари на службе у сатаны») и что все мы поклоняемся дьяволу. Интересно, что этот слух пошел из‑за интервью, которое я дал журналу «Circus» после выхода нашего первого альбома. В ответ на какой‑то вопрос я сказал, что иногда задумываюсь о том, каков вкус у человеческой плоти. На самом деле я не собирался это выяснять, но чисто умозрительно мне было любопытно. Позднее этот комментарий, похоже, разжег целую идею о том, что KISS так или иначе связаны с сатанизмом. Когда меня спрашивали, поклоняюсь ли я дьяволу, я просто отказывался отвечать — по многим причинам. Во-первых, конечно же, ради дополнительной рекламы. Пускай любопытствуют. Во-вторых, меня абсолютно не интересовали люди, которые задавались этим вопросом. Религиозные фанатики, спрашивавшие меня о дьяволе, не стоили моего времени. Невежды всегда тычут в лицо религиозными принципами. Все эти годы, стоило религиозным фанатикам, особенно в южных штатах, заговорить со мной и попытаться подавить меня словами из Ветхого Завета, я безошибочно называл им процитированную главу и стих. Они не знали, что теология была моим главным предметом в институте. Идиот остается идиотом, и неважно, может он цитировать Библию или нет.

Масла в огонь этой чепухи с поклонением сатане подливал и мой жест: выставленные вперед мизинец и указательный палец. Все это началось довольно невинно: во время концертов я держал медиатор между большим и средним и безымянным пальцами.

Кто‑то из толпы решил, что это некий жест, и начал тоже махать мне указательным и мизинцем. Вторая часть жеста была обусловлена моей любовью к Человеку-пауку: в комиксах он иногда прижимает средний палец к внутренней поверхности ладони. Я повторил это движение на одной из ранних фотографий, и фундаменталисты это заметили. Оказывается, на языке жестов это означает «я тебя люблю», хотя тогда я этого не, знал. Забавно, но этот жест стал стандартом для других групп и фанатов хеви-метала и не выходит из употребления до сих пор.

Постепенно я набивал руку в общении с журнальными репортерами. Один из авторов «Rolling Stone» хотел написать о нашей группе. Он пришел в двухквартирный дом, который я снимал на Риверсайд-Драйв в Нью-Йорке, и заявил, что хочет взять у меня интервью для заглавной статьи номера. В то время я ревностно культивировал мистицизм Демона. Для встречи с журналистом я надел кожаные штаны и все мои серебряные аксессуары с пауками, а волосы зачесал выше некуда. Мне казалось, что в своих сапогах на двадцатисантиметровой платформе с серебряными значками доллара и с черным лаком на ногтях я являю собой идеальный образ рокера-засранца. Репортер не отходил от меня все интервью. И тут в какой‑то момент позвонили в дверь. Я открыл и увидел на пороге маму с горой еды, которой хватило бы накормить весь мир: свежий горячий суп, телячьи котлетки, блинчики, варенье, пирог. Она настояла, чтобы мы с журналистом — кажется, она именовала нас «голодные мальчишки» — прервались и поели. Она называла меня моим еврейским именем, Хаим, и заявила журналисту, что я хороший мальчик. Большой ужасный Демон оказался всего лишь маменькиным сыночком.