Kiss. Демон снимает маску - [33]

   ● Кто там?

   ● Открой, сынок, это бабушка.

   ● А сколько времени?

   ● Восемь утра.

   ● А я думал, мы только в десять уезжаем.

   ● Так и есть. Открой дверь, сынок.

Она вошла, и мы стали заниматься этим на полу, на кровати, по всей комнате. В лимузине по дороге в аэропорт парни косились на меня — видимо, от меня несло сексом. Я молчал. А она в какой‑то момент повернулась ко мне и сказала: «А еще у меня есть дочурка, ей девятнадцать. — А может, и внучка, уже не помню. — Она скоро приедет, хочешь познакомлю?» Парни сразу же поняли, что произошло, и посмотрели на меня, как на чокнутого.

А как‑то, налаживая звук перед концертом в Атланте, я заметил у сцены женщину-полицейского. Она поманила меня пальцем. Я подошел к ней и заявил:

   ● Знаете, офицер, одним пальцем меня до оргазма не доведешь. — Такой вот я нахал.

   ● Очень смешно, — ответила она и попросила у меня автограф. — Это для дочери. Она в восторге от вашего языка. Я ее вкусов не разделяю, но что поделаешь?

   ● Да кого вы пытаетесь одурачить, — ухмыльнулся я. — Это не для дочки. Это для вас. Хотите прийти и попробовать мой язык на себе? Я живу в номере сто девяносто.

Конечно, я не ждал, что она придет. Но позднее тем вечером в мою дверь постучали, и, открыв, я увидел на пороге женщину в полицейской форме. Она вошла, и дальше все случилось как в кино. Она сняла фуражку, встряхнула копной длинных волос. Затем расстегнула ремень и сняла револьвер. Ну а потом экран потемнел. На следующий день мы оба спустились вниз; моя спутница опять была в своей форме. Парни выстроились тогда вдоль стены, словно по команде: «Ну‑ка, расставить ноги!»

Если я не занимался девочками, то пытался оградить Эйса и Питера от неприятностей. Это было непросто, особенно в слу-, чае с Эйсом. Изначально Питер и Эйс останавливались в одном номере, но спустя какое‑то время они перестали находить общий язык. Питер спросил меня, не могу ли я с ним поменяться и жить с Эйсом, а он переедет в номер к Полу. Мне было все равно. Мы все работали в одной группе. Однажды вечером я спустился в бар отеля, чтобы посмотреть, нет ли там подходящих девушек. Я спросил Эйса, не хочет ли он присоединиться. «Нет, — ответил он. — А ты иди, я приду попозже». Я отправился один, и, конечно, там оказались девушки, с которыми я начал болтать. Однако вскоре я хватился Эйса. Я позвонил в номер, но мне никто не ответил, и я заволновался. Тогда я обратился к одному из администраторов отеля, и мы вместе поднялись в номер. Мы стали стучать, но нам никто не открыл. Пришлось вышибать дверь. Эйс лежал в ванне, без сознания, весь обмякший. Вода прибывала и уже доходила ему до губ. Еще чуть-чуть, и он бы умер. От него воняло, как от маринованной селедки. Мы вытащили голого Эйса из воды и уложили в кровать. Я не спал всю ночь и следил за тем, чтобы он не захлебнулся собственной рвотой и не упал с кровати, что в итоге все‑таки произошло. На следующее утро я чувствовал себя трупом. А Эйс, наоборот, вскочил с кровати бодрый и полный сил. «Эй, — обратился он ко мне, — я вчера никуда не пошел, решил лечь пораньше. А ты чем занимался?» Он не помнил ни минуты ночных мучений.

Несмотря на все старания — а мы продолжали набирать обороты как гастролирующая группа, уверенная в себе и способная на многое, — «Ho er han Hell» не стал коммерческим успехом. Пластинка с трудом попала в лучшую сотню, и вскоре Нил Богарт собрал нас для нового альбома. На этот раз мы записывались в Нью-Йорке. Речь идет о «Dressed o Kill», над которым Нил решил работать в нью-йоркской студии «Electric Lady».

Цель третьего альбома состояла в том, чтобы поднять KISS на более высокий уровень. Что касается предыдущих альбомов, Нил стимулировал продажи оригинальными синглами или появлениями на телевидении. Но на сей раз он ждал от нас настоящего гимна. Ему нужна была песня вроде «I Wan o Take You Higher» группы Sly and he Family Stone — нечто такое, что доведет толпу до экстаза. Пол уже несколько месяцев работал над одной песней, и у меня тоже был незаконченный фрагмент. Мы сложили их вместе и получили новый номер, ставший впоследствии «Rock and Roll All Nite». Песня была простая, что очень привлекало, а припев исполнялся большой группой людей в студии — не только четырьмя участниками группы, но и инженерами и родственниками сотрудников звукозаписывающего лейбла — всего человек двадцать. Мы сразу же ощутили особую энергию — как в тех старых треках Slade, которые так нравились нам в самом начале карьеры, но только с очень доступным и отчетливым вкусом Америки. Мы верили, что песня станет сенсацией.

Для съемок обложки «Dressed o Kill» мы наняли фотографа по имени Боб Грюн, известного своими снимками Джона Леннона и десятков других рок-звезд. Изначально идея состояла в том, чтобы снять нас в полном макияже на улицах Нью-Йорка, но Боб решил, что будет еще интереснее сфотографировать нас в гриме и строгих деловых костюмах. Идея нам понравилась, но вот проблема — ни у кого из нас не было нормальной деловой одежды. Поэтому мы позаимствовали костюмы у знакомых, и нельзя сказать, что они сидели на нас идеально. Если присмотреться, то можно заметить, что брюки и пиджак мне немного коротки и тесноваты.