Кисмет - [41]
Анна громко смеется. Бассейн примерно десять метров в длину и накрыт темно-синим тентом, прикрепленным к валу. Девушка движется по краю чаши, находит рукоятку, крутит ее несколько раз, и вал начинает вращаться. Анна встает на колени и крутит еще и еще, и покрытие, похожее на огромный высунутый язык, наматывается на ролик. Открывшаяся вода дышит девушке в лицо холодом.
— Анна-81! — окликает ее Джефф, и она вздрагивает. Он стоит у дверей на другом конце бассейна и почти кричит: — Я думал, ты потерялась.
Джефф щелкает еще одним выключателем у двери, в чаше бассейна загорается подсветка, и вода сразу меняет цвет с чернильного на бирюзовый.
— Просто изучаю здешние места, — поясняет Анна. — Ищу сокровища.
— Я подумал: вдруг ты убежала.
— Убежать, изучать — есть ли разница?
— Полагаю, нет.
Анна размышляет, как бы ответить афоризмом, и отваживается спародировать аристократический выговор Джеффа и натужную, с особым перепадом интонаций, манеру изъясняться:
— Конечно, чтобы куда-то прийти, надо сначала откуда-то выйти.
С другого конца помещения заметно, что Джефф слабо улыбается.
— Очень хорошо, — произносит он и упирает руки в бока.
У Анны создается впечатление, что ее игривость выбивает его из колеи, он даже теряется в поисках ответа. Но в то же время Джефф, кажется, смотрит на нее с вожделением. Словно дерзость Анны, покоробив его, разожгла интерес, и теперь он горит желанием овладеть девушкой. Он сует руки в карманы брюк и медленно направляется к ней вокруг бассейна. Анна тоже движется по краю против часовой стрелки, удаляясь от него. Потом они останавливаются, глядя друг на друга с противоположных сторон бассейна. Он улыбается ей. Вода сияет.
— Знаешь, у меня всегда были забавные отношения с плаванием, — говорит он. — Этакая любовь-ненависть.
— Вообще-то я уже догадалась.
— О том, что я не люблю плавать?
— О том, что ты любишь разводить философию по всякому поводу.
Теперь улыбка Джеффа выглядит как приклеенная. Анна грубит осознанно, но наверняка в глубине души ему это нравится и он хочет, чтобы она продолжала в том же духе. Кроме того, прозвучавшее из его уст число 81 напомнило ей, что не нужно особенно церемониться; если процент совпадения правильный, то никакое ее побуждение не оттолкнет его.
— А ты умна, — замечает он.
— Ты так думаешь?
— Умна и забавна.
Она пожимает плечами.
— Некоторые считают меня недотепой.
— Не верю.
— Особенно на работе.
— Это потому, что ты не на своем месте. Ты преследуешь ложные цели по ложным причинам. Неудивительно, что ты сама не своя.
— Правда? — произносит Анна с фальшивой доверчивостью. — И как это изменить?
— Ты должна пересмотреть систему координат, — с готовностью отвечает Джефф, словно он произносит подобные речи по десять раз на дню. — Наше существование определяют желания, и они же придают смысл всей человеческой жизни. Чтобы уйти от навязанной обществом идеологии, надо перерисовать карту.
— Пара пустяков.
— Но придется ломать себя.
— Ах! И часто такие речи действуют на девушек?
— Нет. Но ты произвела на меня впечатление, ты особенная.
Они молча смотрят друг на друга, и его глаза, без сомнения, горят страстью. Анна испытывает привычное побуждение убежать, но подавляет его — будь что будет — и не отрывает от Джеффа глаз. Ее осеняет, что это и есть смысл всей встречи, что подсознательно она так и планировала, но уразумела только сейчас, и все сразу встало на свои места: она собиралась провести ночь с Томасом-72, так почему бы не с Джеффом-81? Девушка стаскивает ботинки, затем носки; ноги ощущают ледяную шершавую плитку. Лак на ногтях облупился. Плевать. Когда она снимает часы, Джефф начинает двигаться вокруг бассейна против часовой стрелки; она делает то же самое. Они останавливаются друг против друга, Анна на этот раз стоит у двери.
— Поиграем? — кричит он.
— А разве мы еще не начали?
— В другую игру.
— Давай, — Анна снимает толстый джемпер и остается в бюстгальтере. Она с досадой отмечает, что живот уже немного отвис, не то что в двадцать лет, когда мышцы оставались упругими без всяких усилий. Джефф снова движется, она тоже, и они снова останавливаются — Джефф теперь оказался возле ее пахучих ботинок. Он, наверно, даже чувствует затхлую вонь. Ну и что? Он же совпадает с ней на 81 процент, и ничто не оттолкнет его от нее. Анна расстегивает джинсы, стягивает с бедер, затем с лодыжек и выступает из них. Ее полуголое тело контрастирует с затянутой в светло-серый костюм фигурой Джеффа.
— На что играем? — спрашивает Анна, упирая, как и он, руки в бока.
— В смысле?
— Ты предложил игру. Что на кону? Что получит победитель?
— О, — говорит он. — Победитель получит всё.
— И ты, и я?
— И ты, и я.
— А что же потеряет проигравший?
— То же самое. Проигравший потеряет всё.
Анна смеется; кажется, они одновременно городят чушь и намекают на более глубокий смысл. Затем она ждет, когда Джефф пойдет снова, но вдруг понимает, что он и не собирается. Он неотрывно смотрит на нее, и вдруг до нее доходит смысл игры: вся суть в ее действиях; ее очередь двигаться, а он будет только наблюдать. Если ей не нравится ее жизнь, она может изменить ее.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Что такое американская мечта? Это значит быть красивым, богатым и успешным. Но достаточно ли этого для счастья? Ведь хочется еще любить и быть любимым. Герои романа — журналисты и политики, светские львицы и бизнес-леди — живут бурной и насыщенной жизнью американской столицы. Для кого-то из них погоня за мечтой оборачивается бессмысленными «крысиными бегами», а кому-то удается добиться всего и стать по-настоящему счастливым.