Кислый виноград. Исследование провалов рациональности - [20]

.

Первый отрывок напоминает об аристократическом презрении к массе, которая превращает людей, достойных на индивидуальном уровне, если воспользоваться типичным снисходительным выражением, в бездумную толпу. Отвергая данный аргумент в качестве обобщения, не следует впадать в другую крайность, представленную во втором отрывке. Греки прекрасно сознавали, что могут уступить демагогам, и принимали существенные меры предосторожности, чтобы этого не случилось[90]. Американский городок, который превозносит Ханна Арендт, конечно же, не всегда был воплощением коллективной свободы, потому что при случае он мог оказаться и плацдармом для охоты на ведьм. Само по себе решение вступить в рациональную дискуссию не гарантирует, что транзакции на самом деле будут вестись рационально, потому что многое зависит от конкретной структуры и рамок, в которых происходит интеракция. Случайные ошибки частных и эгоистических предпочтений могут до некоторой степени компенсировать друг друга и потому оказаться в конечном итоге менее страшными, чем массированные и скоординированные ошибки, возникающие благодаря групповому мышлению. С другой стороны, было бы слишком глупо полагаться на то, что компенсирующие друг друга частные пороки приведут к социальным выгодам в общем случае. Я не оспариваю потребность в публичном обсуждении – а только выступаю за то, чтобы очень серьезно относиться к вопросу институционального и конституционного устройства.

Шестое возражение заключается в том, что достижение единодушия с легкостью может оказаться вызванным конформностью, а не рациональным соглашением. Обычно я больше склонен доверять результату демократического решения в случае, если имелось меньшинство, голосовавшее против него, чем решению, которое было единогласным. Я не имею в виду, будто люди вместо своих реальных предпочтений выражают предпочтения большинства, поскольку предполагаю, что тайное голосование позволяет решить данную проблему. Нет, просто люди могут изменить свои реальные предпочтения, глядя на курс, которого придерживается большинство. Социальная психология дала много свидетельств силы подобных эффектов присоединения к побеждающей стороне[91]. Аргумент о том, что большинство, к которому приспосабливается конформист, скорее всего, пройдет проверку на рациональность и автономию, даже если его приспосабливание такую проверку не пройдет, недостаточен, поскольку большинство вполне может состоять из конформистов, каждый из которых откололся бы от него в случае наличия меньшинства, к которому он сумел бы примкнуть.

Чтобы лучше это понять, рассмотрим аналогичный случай, обсуждаемый в разделе III.3. Как правило, мы склонны заявить, что человек свободен, если он может получить или сделать все, что захочет получить или сделать. Но нам тут же возразят, что, вполне вероятно, он хочет лишь то, что может получить, находясь под воздействием механизма вроде «кислого винограда». Тогда можно добавить, что при всех прочих равных условиях человек тем свободнее, чем больше есть вещей, которые он хочет, однако не имеет возможности сделать, потому что это показывает, что его потребности не обусловлены его множеством допустимых решений. Очевидно, что данное утверждение звучит странно, но, если подумать, парадокс содержит ценный аргумент. Похожим образом можно показать, что взгляд, по которому коллективное решение тем больше заслуживает доверия, чем оно менее единодушно, не так уж сомнителен.

Мое седьмое возражение направлено против представления, согласно которому необходимость излагать аргумент в категориях общего блага очищает желания ото всех эгоистических элементов. Вообще, имеется много разных способов осуществления общего блага, если под этим мы понимаем некое установление, которое, по Парето, превосходит нескоординированные индивидуальные решения. Каждое такое установление помимо поддержания общего интереса будет приносить дополнительную награду определенной группе, которая, таким образом, окажется очень заинтересована в нем[92]. У группы может выработаться предпочтение к данному установлению из-за награды, но при этом она будет ратовать за него, апеллируя к категориям общего блага. Зачастую установление будет оправдываться каузальной теорией – например, объяснением работы экономики, – показывающей, что это не просто один из возможных, а тот самый путь служения общему интересу. Так были сформулированы экономические теории, лежавшие в основе деятельности ранней рейгановской администрации. Я не утверждаю, что сторонники таких теорий неискренни, но очевидно, что здесь может присутствовать элемент принятия желаемого за действительное. Поскольку представители социальных наук столь сильно расходятся во взглядах на устройство мира, разве не естественно выбрать теорию, которая оправдывает именно то устроение, от которого вы получаете выгоду? В политике часто происходят споры о средствах, а не только или даже не столько о целях. В любом случае оппозиция между частным интересом и общим интересом все слишком упрощает, так как частные выгоды могут каузально обуславливать то, как понимается общее благо.