Кислотники - [16]

— Где? Ты меня спрашиваешь? Я слышала, в Манчестере теперь каждый носит пушку.

Что правда то правда. Наведываясь к Тас-Мену, Джанк видел, как увеличивается арсенал банды. Ноу Йена просто не могло быть собственного пистолета.

Эстелла импровизировала:

— Думаешь, не могло? Эх ты, знаток человеческих душ! Так вот, твой Йен был вором и барыгой.

Его интересовали только крупные сделки, которые он затевал, да деньги, которые собирался на них сделать.

Джанк знал, что это не так. Даже если бы Йен приторговывал, он довольствовался бы мелочовкой — десять таблеток тому, десять другому.

— Ему бы пришлось проворачивать дела в клубах, куда вышибалы не пускают психов, а полиция — бандитов. Йен был клубным человеком, он знал всех, и все знали его. Зачем ему пистолет?

Но у Эстеллы на все был готов ответ:

— Может, Йен вел дела в кредит. Он же не ватиканский банкир. Думаю, прогорал, наверняка его накалывали каждую неделю. Слушай, он же все время был под кайфом, не помнил, куда прятал таблетки, много раздавал за просто так. Или сжирал все сам. Вполне вероятно, что он задолжал тысячи фунтов каким-нибудь по-настоящему опасным людям. И не говори, что у него не могло быть пушки для защиты.

Джанк знал, что Йен не был отпетым дилером, точно нет. К чему суетиться, превращая всю эту историю в тайну?

— Йен, — возразил он, — за несколько часов до смерти был в офисе Берджиса. Мы оба знаем, как Берджис любит оружие, так зачем приплетать сюда наркоту? Пусть этим занимается полиция. Когда они вскроют Йена и найдут следы инсектицида в помидоре, который он съел в прошлом году, то непременно заявят, что раскрыли крупную наркосеть.

Но Эстелла не желала сдаваться:

— А почему ты так уверен, что дело не в наркотиках? Если пистолет принадлежит Берджису, может, Берджис — оптовик. Половина юнцов, с которыми я сталкиваюсь, ловят кайф. Распространяя наркоту в своем клубе, Берджис сторицей возвращает то, что теряет в баре.

— Нет.

— Убеди меня, Джанк. Скажи, почему нет? — Эстелла в упор смотрела на Джанка, в голосе прозвучал подлинный интерес. — Вся эта охрана, зачем она? А я тебе скажу — чтобы оберегать своих дилеров. Политика сдерживания, и ничего больше. Я из Латинской Америки, я в этом разбираюсь.

— Берджис не связан с наркоторговлей, — уверенно возразил Джанк. — Он крепко подсел на коку, что да то да. Мне это известно, потому что я сам поставляю ему кокаин. Но Берджис давно вышел из бизнеса — он и для себя-то не способен ничего достать.

Эстелла знала, что Берджис никак не может быть чист, в этом она не сомневалась. Если Гектор Барран-коу Гарза желал ему смерти, значит, Берджис во что-то впутался. Она продолжала настаивать:

— Зачем Берджису оружие, если он чист, если он обычный бизнесмен?

— Он чист, и он бы мог быть нормальным бизнесменом. Но он все такой же законченный психопат.

— Я начинаю думать, что он изменился до неузнаваемости, — сказала Эстелла, сдаваясь. — Хорошо снова быть дома. Поставлю-ка еще чайничек. Знаешь, я люблю Америку, но забыла там, какой вкус у настоящего чая.

Кухня помещалась в задней части старого дома, стоящего в ряду таких же домов, пристроенных один к другому. Линолеум, кажется, никогда не меняли: потертый, в паутине розовых шрамов, он хлюпал под каблуками Эстеллы, когда она хлопотала у плиты. Выкидывая использованные чайные пакетики, Эстелла думала, под каким еще углом стоило бы посмотреть на заварившуюся кашу. Когда засвистел чайник, она сказала себе: «Ну вот, только бытовой драмы тебе и не хватало! Что еще припасла эта сука жизнь?!»

— Я положила тебе три куска сахара, — сказала она Терезе. — Поверь, это именно то, что тебе сейчас нужно.

Считается, что сахар питает мозг. Интересно, эта девушка такая же тупая, как Йен, — просто подняла чужой пистолет и застрелила парня?

— Что думаешь о полиции? — спросила Эстелла. — Они точно будут его вскрывать?

— Думаю, да.

Эстелла почти не сомневалась, что они найдут следы наркотиков, и решила пустить в ход последний аргумент:

— Почему ты так уверен, что это несчастный случай? Девушка застрелила его, — может, у нее были свои причины?

Джанк уперся в Эстеллу единственным глазом: она должна понять, что ошибается. Она просто обязана почувствовать это. Она всегда умела схватывать нюансы — у нее была женская интуиция еще до операции.

Эстелла поймала его взгляд, но продолжила:

— А вдруг девушка ревновала? Она совсем юная, у нее нет моего опыта. Может, парень сказал ей, какая я искусница. Или описал выражение моего лица, когда я делала ему минет?

На это Джанку нечего было возразить. Он опустил взгляд, чтобы Эстелла не заметила, какой хаос мыслей у него в голове, — он пытался решить, права она или нет. Потому и смотрел в сторону, скрывая румянец смущения.

Его спасла Тереза, прошептавшая еле слышно:

— Это ее пистолет. Йен сказал, что нашел его в кейсе, когда она заснула.

Джанк повернулся к Эстелле:

— Конечно, это был твой пистолет. — Теперь он понял.

Тереза снова заговорила, голос у нее был слабый, но решительный:

— Йен играл с ним. Я спросила, настоящая пушка или нет. Он сказал — вряд ли, похожа на игрушку. Вроде, легкий, и магазина нет. Даже если настоящий, все равно не заряжен.