Кишиневское направление - [45]

Георге скороговоркой выпалил свои соображения.

– Тихо! – зажал ему рот Степан. – Это тебя не касается. Сиди и молчи. А будешь вякать… Ну, ты, в общем, понял.

Георге забился в угол, наблюдая за приготовлениями русских; его даже зазнобило от волнения. Степан сильно застучал в дверь.

– Откройте! Сюда! Быстрее! – кричал он по-немецки.

– Кто кричит?! Что случилось? – заглянул в окошко все тот же толстомордый охранник.

– Умирает! Доктора! – вопил Степан, показывая на Пригоду, который лежал на полу, закатив глаза и дергаясь, как эпилептик.

Охранник уже хотел было послать этих русских к чертям собачьим, но вовремя вспомнил строгий наказ капитана Хольтица, как следует вести себя с ними, и пошел звонить в тюремный лазарет.

Доктора на месте не оказалось. Тогда охранник, прихватив с собой еще двух солдат на подмогу, направился в камеру, чтобы забрать оттуда «умирающего» и отправить в госпиталь – подальше от греха, пусть с ним там разбираются те, кому положено, а ему лишние неприятности по службе ни к чему.

Солдаты, подхватив хрипевшего Пригоду под руки, с большим трудом поволокли его тяжелое тело из камеры. Охранник подстраховывал их, держа остальных узников на прицеле автомата.

Закрыв дверь на засов, охранник нашел ключи на связке – и вдруг услышал сзади приглушенные стоны и звук падения тел. Он резко обернулся, попытался вскинуть автомат, но тяжелый удар швырнул его на стену, а следующий пригвоздил к полу.

– В камеру их, живо! – скомандовал Маркелов при виде трех неподвижных тел. – Переодеваемся!

Георге с восхищением смотрел на Пригоду, который сторожил у приоткрытой двери с автоматом в руках. Вот это силища!

– Быстрее, быстрее! – нервно поторапливал Маркелов. – Свяжите их покрепче, – показал в сторону все еще не пришедших в себя немцев. – Все готовы? Уходим!

– А я?! – вдруг опомнился Георге Виеру. – А меня?! Возьмите, товарищи… – перешел он на немецкий язык. – Я их ненавижу! – запальчиво выкрикнул Георге. – Возьмите…

– Пусть идет, – коротко бросил Маркелов. – Некогда препираться. Похоже, парень хороший. Думаю, он может нам пригодиться.

В караульном помещении сидел немецкий солдат в годах. Надев очки, он играл сам с собой в шахматы. При виде разведчиков немец открыл от изумления рот и безмолвно поднял руки вверх. Похоже, он так и не понял, что происходит.

Пост у входа в бывшую казарму пехотного полка, переоборудованную гитлеровцами в тюрьму, тоже сняли без особого труда. В связи с ожидаемым наступлением советских войск больше половины охранников в срочном порядке отправили на передовую, и вместо положенных двух часовых караулил один.

Теперь уже все переоделись в немецкую форму, за исключением Пригоды. Мундир толстомордого охранника он все-таки напялил на себя, пусть и с большими трудами, но вот с брюками у Петра получился полный облом. Охранник был коротышкой, и его форменные брюки были Пригоде чуть ниже колен.

Несмотря на серьезность ситуации, все невольно улыбнулись, а Татарчук даже хохотнул. Петр лишь повздыхал с сожалением и остался «щеголять» в своих рваных, имевших одно, но неоспоримое преимущество – на фоне камуфляжа прорехи были не очень заметны.

Оставалось самое сложное и опасное препятствие: пулеметная вышка возле забора, с которой хорошо просматривался казарменный плац, теперь тюремный двор.

– Командир, я пойду, – твердо сказал Татарчук.

Он решительно надвинул каску на лоб и шагнул к входной двери.

– А я подержу пулеметчика на прицеле… – Рассудительный Кучмин сменил рожок и, передернув затвор, выжидающе посмотрел на Маркелова, ожидая разрешения.

– Идите… – Маркелов тяжело вздохнул.

«Похоже, без стрельбы вряд ли обойдется», – подумал он и почувствовал неприятный холодок в груди. А ведь всего лишь в сотне метров от тюрьмы, как рассказал Георге, казарма тюремной охраны…

– Постарайся там, старшина, поаккуратней… – напутствовал разведчиков старший лейтенант. – И потише… если это возможно.

– Я что, – улыбнулся Татарчук, – я ничего. Это его, – он кивнул головой в сторону пулеметчика на вышке, – попросить нужно, чтобы вел себя смирно. Пойдем, Степа…

– Стоп! – Маркелов прислушался. – Все назад!

К входу в здание тюрьмы подъехал «опель»; за рулем сидел капитан Хольтиц. Выйдя из машины, он торопливо взбежал по ступенькам и пошел по узкому тамбуру, который вел в коридор. Маркелов выскочил из-за угла и резким, сильным ударом локтя в челюсть сбил Хольтица с ног.

Пригода подошел к поверженному немецкому контрразведчику, склонился над ним, и с удивлением воскликнул:

– Отак! Та цэ ж той самый часовый, шо за намы прыглядав!

– Ценная птичка к нам припрыгала… – ухмыльнувшись, сказал Татарчук.

Он с удовлетворением смотрел на Хольтица, который все никак не мог прийти в себя, лежал, не подавая признаков жизни.

– Ну ты, командир, приложился… – Старшина пошевелил Хольтица ногой. – Он хоть дышит?

– Жывый, – констатировал Пригода, пощупав пульс. – Шо з ным станеться? Здоровый, як бык. Ну, трохы помялы – и шо? Гляньтэ, уже очамы заблымав.

– Капитан Хольтиц! – Маркелов с помощью Кучмина поставил немца на ноги. – Вы меня слышите?

– Д-да… – выдавил тот из себя и, собравшись с силами, стал ровно, высоко вскинув голову. – С-слышу…