Кирза и лира - [28]
Про «отбой» старшина мог вообще не говорить, мы и так уже давно спали. Какой туалет?.. Завтра, — гаснет в сознании. — Только спать! Скорее…
Как я дошел до кровати, как разделся, как — не размышляя — залез на такую высоту, на второй ярус — не знаю. В сознании билась одна угасающая мысль: «спать… — Одна всё заполняющая мечта, — спа-ать… Только спа-а…
Засыпаю мгновенно.
Тонкая, еле заметная ленточка рассвета уже подвела итог ночи, обозначила приближение нового дня. Для нас, молодых солдат — новых армейских дел, новых армейских встреч, новых армейских…
Я еще сплю. Меня ещё здесь нет. Я ещё не чувствую свою бренную физическую оболочку, свою внешнюю физическую сущность. Мое подсознание летает ещё где-то далеко-далеко, в других мирах. Там, где мне очень легко и свободно. Там, куда доставить меня может только мой сон… Я свободно летаю, парю там… Мгновенно зависаю на любом расстоянии от любого предмета или образа, на этой интересной, но незнакомой мне планете. Странные предметы-образы, как быстро сменяющие друг друга непонятные мне цветные картинки немного беспокоят моё сознание своей быстро меняющейся формой, своим состоянием. И тем, что не могу точно уловить их назначение, их суть. Что это?..
Мне еще неведомо, а сторож-сознание уже уловило и зафиксировало внешние беспокойные раздражители. Пытается загнать моё летающее подсознание, в мою физическую сущность. Тревожит: «Твоя оболочка, твоё тело в опасности, не оставляй его так долго без внимания. Не забывай, что оно в другой, в физической, опасной материальной среде…». Диссонирующих с моим состоянием раздражителей становится всё больше и больше, они все тяжелее и весомее. Они отягчают меня, снижают мой полет, выдавливают из меня мой сон. Я торопливо — хотя так не хочется прерывать счастливый полёт! — возвращаюсь туда, где только на одно мгновение, кажется, оставил свою физическую оболочку отдыхать. Уже камнем, стрелой — не чувствуя ни тяжести перегрузок, ни трения, ни должной высокой температуры — легко преодолеваю невероятные пространства, стремясь к той единственной точке Земли, к той единственной кровати, к тому единственному, сейчас усталому, молодому, слабому, незащищенному телу — моему телу, к себе самому. У-ух, ты, вл-летаю!..
Я на месте.
Я успел!..
Разместившись в себе, в полусне мысленно, в мгновение зондирую закоулки своего тела, осматриваю их, — нет, всё хорошо, всё на месте, почти всё в норме.
Что же такое тревожное выдернуло меня из сна?
В кровати тепло, даже уютно. Проснувшись, лежу не открывая глаз. Ага, — вспоминаю, — я в армии, а это, наверное, — казарма. Голова моя под подушкой. Лежу, уткнувшись носом в матрац. Матрац пахнет пылью и чем-то неприятно специфическим, непривычно казенным: хлорка, карболка, моча… Не знаю, что это! По-моему, все запахи вместе. Вокруг много приглушенных подушкой тяжелых звуков. Все звуки резкие, шумовые. Шум передвигаемых кроватей или может быть шкафов, какие-то прыжки или падения — непонятно! Шумовой фон дополняет топот множества слоновьих ног, какие-то отдельные выкрики, невнятные голоса, бряцанье цепочек или цепей, резкие глухие металлические щелчки. Интересно, что это там?.. Сбрасываю подушку.
По ушам бьёт плотный шум! По глазам — яркий свет! И вязкий, неприятно-специфический тяжелый запах врываются в меня, в мой нос, в глаза и уши, резким боксерским нокаутирующим хуком. Бац, так, одной мощной пачкой в пятак — нокаут!
В казарме очень светло от множества больших ламп без плафонов, — включен полный свет. Воздух густой, терпкий, вонючий, настоянный на кислых запахах мужских тел, сочных запахах сохнущих портянок, кирзовой кожи, сапожного крема, плохо просушенной одежды, туалета, хлорки, пыли… Вчера, то есть ночью такого запаха не было, точно — не было. Или я так укатался, что не заметил?.. — копаюсь в своих воспоминаниях. — Не помню. Глаза пощипывает, а дышать лучше ртом.
С уровня второго яруса хорошо просматривается всё спальное помещение и его окрестности. Часть коридора в одной её стороне и в другой, там, где часовой у тумбочки. А почему он стоит у тумбочки? А где знамя? Кстати, сейчас стоит уже другой дневальный — длинный и худой. Значит, того сменили, догадливо отмечаю я, продолжая исследовать новый для меня объект. На ремне у него широкий армейский нож в ножнах — классный ножичек! На тумбочке замечаю черный телефон без наборного диска. Понятно, чтоб домой не звонили. Высоко вверху над дневальным, на стене, висят круглые, под стеклом, часы. Стрелки показывают пять тридцать девять утра. Пять часов тридцать девять минут.
Пять тридцать утра?!
Уж… ас! Я глазам не поверил. Это же такая рань! Пять трицать утра. Пять тридцать!! Я и в худшие-то дни своей жизни так рано никогда не просыпался. Никогда! А тут… Чего это они так разгалделись-расшумелись, чего им в такую рань не спится? За окнами ещё, считай, ночь. Наши ещё все спят. Нет, вижу, не все спят — многие, как и я, были разбужены этим невероятным варварским столпотворением. Сидят на кроватях, как китайские божки в своих белых рубахах, тянут тонкие шеи, крутят лысыми головами, с удивлением и интересом наблюдают за происходящим. Что там?
Удивительная, но реальная история событий произошла в жизни военного оркестра.Музыканты, как известно, народ особенный. Военные музыканты в первую голову. А какую музыку они исполняют, какие марши играю! Как шутят! Как хохмят! Как влюбляются Именно так всё и произошло в одном обычном военном оркестре. Американка Гейл Маккинли, лейтенант и дирижёр, появилась в оркестре неожиданно и почти без особого интереса к российской маршевой музыке, к исполнителям, но… Услышала российские марши, безоговорочно влюбилась в музыку и исполнение, и сама, не подозревая ещё, влюбилась в одного из музыкантов — прапорщика, но, главное, она увидела композиторский талант у пианиста Саньки Смирнова, музыканта-срочника.
Узнав о том, что у одного из советников депутата Госдумы есть коллекция дорогих художественных полотен, вор в законе, смотрящий, Владимир Петрович, даёт своим помощникам задание отобрать её. Советника депутата похищают, за большие деньги из тюрьмы доставляют специалиста «медвежатника», отбывающего серьёзный тюремный срок. «Бойцы» Владимира Петровича проникают на территорию коттеджа советника, картины увозят. Оставшийся в живых охранник, не может объяснить, почему он открыл ворота, и что было за «пятно», которое въехало или вошло на территорию.
«Время «Ч», или Хроника сбитого предпринимателя» — это масштабная картина мятежной и темной страницы в нашей истории — периода так называемой «перестройки». На фоне глобальных разрушительных процессов разворачивается непростая судьба обыкновенного советского человека, инженера, безоглядно включившегося в перестроечные процессы. В романе точно и проникновенно передана атмосфера этого периода, описаны метания предпринимателя, взлеты и жестокие падения, любовные перипетии, сомнения, его отчаянная попытка сохранить честь и достоинство в беспринципном и жестоком мире.
Новая книга Владислава Вишневского «Вдохновение» – это необыкновенная история о группе молодых, безумно талантливых, но никому не известных музыкантов из провинциального поселка Волобуевск. Однажды музыкантам выпадает уникальный шанс заявить о себе – принять участие во всероссийском джазовом музыкальном конкурсе, объявленном неким австралийским миллиардером. Именно с этого момента жизнь каждого из них – не только музыкантов, но и австралийского миллиардера – кардинально изменилась и наполнилась новыми впечатлениями, любовью, неожиданными взлетами и падениями.Автор повести "Вдохновение" Владислав Вишневский – известный писатель и сценарист, автор десятка книг, в том числе экранизированного романа «Национальное достояние», сериал по которому вышел на экраны российского телевидения в 2006 году.
О том, как в наши дни, в России, в городе Москве, выброшенный из привычной деловой и социальной среды человек, мужчина 45–50 лет, с хорошим образованием, проходит через ряд необычных для себя обстоятельств: приобретает друзей, поддержку олигарха, становится «опекуном» (по роману – телохранителем мальчугана, у которого «папа сидит на нефтяной задвижке»). «Поднимает» богом и людьми забытую свою родную деревню… Избавляет её от пьянства, разрухи в головах…В романе и язык общения соответствующий, и песни, смех, и слёзы, и юмор, и… бандиты, и танцы у костра… и поездка с детьми в Москву в педагогическую академию, и налёт МЧС, и…Не только человек нашёл себя, но и деревня, люди.
Мало кто сомневается в силе и мощи нашей Армии. А уж в будущем-то… Но и сейчас, как и завтра, главной основой её являются военнослужащие: солдаты, прапорщики, офицеры… Люди в самом расцвете сил и способностей. И каких сил! Каких способностей!! И скрытые уникумы среди них есть, и неоткрытые таланты, и… Кроме, естественно, умения и навыков владения военной профессией. Об этом знают командиры, гордятся своими войсками, подразделениями… Так же, гордясь, полковник Ульяшов, заместитель командира по воспитательной работе, неосторожно — на следующее утро горько сожалея! — дал «слово офицера» своим старым товарищам, тоже полковникам, но вертолётчикам, что его полк запросто победит прославленный ансамбль вертолётчиков уже через месяц.
В предлагаемый сборник включены два ранних произведения Кортасара, «Экзамен» и «Дивертисмент», написанные им, когда он был еще в поисках своего литературного стиля. Однако и в них уже чувствуется настроение, которое сам он называл «буэнос-айресской грустью», и та неуловимая зыбкая музыка слова и ощущение интеллектуальной игры с читателем, которые впоследствии стали характерной чертой его неподражаемой прозы.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Макар Мазай прошел удивительный путь — от полуграмотного батрачонка до знаменитого на весь мир сталевара, героя, которым гордилась страна. Осенью 1941 года гитлеровцы оккупировали Мариуполь. Захватив сталевара в плен, фашисты обещали ему все: славу, власть, деньги. Он предпочел смерть измене Родине. О жизни и гибели коммуниста Мазая рассказывает эта повесть.