Я поворачиваюсь к реке, разуваюсь и иду босиком. Мельком думаю о том, что осталось за дверью. Hо об этом здесь думать не хочется.
Похоже, меня снова зовут. Я быстро иду к сарайчику. Последний раз вдыхаю воздух — про запас — и открываю дверь. Снова ощущаю под собой жесткий стул. Валик дергает меня за рукав — очередной докладчик заканчивает, сейчас будет очередь Валика, а потом — моя. Стираю с лица глупую улыбку и принимаю собранную позу.
А ночью мне опять снится конец света. Люди молча движутся по улицам, как потерянные, без всякой цели и смысла. Навстречу идет полицейский. Он где-то потерял кобуру, у него расстегнут ремень и нет фуражки, но никто этого не замечает. Все бродят, и я тоже брожу. Вижу человека с закрытыми глазами, то и дело переходящего в темп жувика, чтобы избежать столкновений с людьми и фонарными столбами. Никто не обращает на него внимания. Небо грязно-багровое, и ясно видно, что оно сложено из старых закопченных кирпичей. Куда-то исчезли все звуки. Часы стоят. Я еще раз оглядываюсь вокруг. Потом думаю, что хорошо бы проснуться, и просыпаюсь. Открываю дверь. Оказываюсь снаружи под ярким летним солнцем и оглядываюсь на сарайчик. Там, где я сплю, еще далеко до утра. Думаю о том, что если там что-то случиться с моим телом, я не успею вернуться. И заботы — те и эти — перестанут что-либо значить. Или не перестанут. Может, когда-нибудь все будет именно так. Почему бы и нет? Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к реке.
