Киров - [8]
Горожане жалели арестантов, словно сирот. На праздники в острог, как и в приют, уржумцы приносили пироги и сласти, семишники и пятаки. Умрет кто-нибудь — родственники после поминок опять же шли и к острогу и в приют с подаянием, с мисками, полными кутьи.
Кутью и милостыню раздавали еще и нищим, что толпились у собора, у церквей, на базаре. От приюта до базарной площади было рукой подать, она несмежными углами примыкала к солдатской казарме и острогу. Поэтому Сережа видел нищих не реже, чем солдат и арестантов. Нищие, изуродованные недугами и ранениями, ужасали. Иные калеки даже не ходили, а ползали.
— Как же это?
И первым, кто уверенно выводил Сережу из гнетущего недоумения, был священник, отец Константин.
Опекая арестантско-сиротскую паству, Константин Васильевич Пономарев еще и преподавал закон божий в городском училище. Кое в чем держал себя независимо, пустил в квартиранты двух политических ссыльных, всполошив тупых изуверов.
Едва Сережа поступил в школу, его определили в певчие — возможно, по желанию учительницы Шубиной, большой поклонницы церковного хора. Отец Константин, приметив нешаловливого мальчика, похваливал его и в знак благоволения кое-когда просил помогать в отправлении церковных служб и треб. Сережа платил и послушанием и. откровенностью.
Священник учуял, что безмятежная набожность мальчика, унаследованная от матери, омрачается тягостными наблюдениями и раздумьями. Но не серчал и даже поощрял восприимчивость его к чужому горю. Злые же каверзы и беды бренных будней отец Константин столь убедительно истолковывал в пользу небесных сил, что господь бог неизменно сохранялся целым и невредимым в своем милосердии, а страдания людей казались неизбежными и вместе с тем устранимыми.
Этим и скреплялось доброе знакомство.
Но, подрастая, мальчик все пристальнее всматривался в окружающее. Годам к двенадцати он уже не сомневался, что жизнь устроена несправедливо. В этом был залог его разуверения в религии. Охладевая к ней, Сережа' за второй класс по закону божию получил тройку, единственную тройку среди четверок и пятерок по другим предметам. Только на переводном экзамене подтянулся, выправив ее на четверку.
Поскольку закон божий был в училище главным предметом, чтобы не отставать, приходилось превозмогать себя: все церковное его тяготило. К этому времени относится и знакомство Сережи со ссыльными революционерами. Благодаря им мальчик начал понимать, откуда на самом деле идут лихие превратности и противоречия окружающей действительности.
Купив и перестроив старый дом, Самарцевы часть его сдавали внаем. Снимали у них жилье и молодые революционеры, военный врач Петр Петрович Маслаковец и его жена петербургская курсистка Вера Юрьевна, а также студент Петр Павлович Брюханов. В гости к этим ссыльным приходили и все остальные.
Когда Саня, учившийся в Вятке, приезжал на каникулы, Сережа, бывая у него, видел ссыльных вблизи. Видел он их и в «Аудитории», где они то научную лекцию прочитают, то декорации рисуют, то забавные маски делают для детского утренника. И Сережа недоумевал, по обыкновению восклицая:
— Как же это?
Ссыльных, окрещенных «крамольниками», преследовали, на них натравляли забулдыг и пропойц.
Стоило пройти «крамольникам» мимо лачуги портняжки Ионы, как он выскакивал за порог и посылал им вдогонку площадную брань, угрожающе громыхая тяжелыми закройными ножницами. Презираемый всеми подонок Сидорка, помахивая булыжником, орал:
— Обломлю башку, антихристы!
Ссыльные не признавали ни бога, ни церкви. Все же их приглашали в гости, с ними дружили некоторые уважаемые в городе интеллигенты. Нравились ссыльные и Сереже. Ему нравилось, что издевательства они переносят с достоинством и гордой насмешливостью. Нравилось, что они всегда бодры, веселы. Нравилось, что они свободно толкуют о таких мудреных вещах, в которых ему, Сереже, не уцепиться за суть и смысл.
Вечно споря о чем-то, они ни разу не повздорили. Будто старшие братья, заботились о единственной среди них женщине, Вере Юрьевне, ожидавшей ребенка. Кроме врача Маслаковца, человека из зажиточной семьи, все ссыльные нуждались, а поступать на работу им запрещали. Они переплетали книги, делали для школ чучела птиц и зверей, составляли проекты и чертежи всяческих построек. Своими заработками охотно делились. Люди, согнанные сюда из разных мест, разные по возрасту, характеру, национальности, уржумские ссыльные были очень дружны. Некоторые даже жили одной семьей, коммуной, в шутку прозванной «Ноевым ковчегом», и все у них было общее: деньги, вещи, еда.
Однажды Сережа услышал их песню, смелую и грозную Взбудораженный, он увел Саню в лес, и там в два слаженных голоса мальчишки грянули:
Позднее поразила и другая песня.
Слова и напев, как позже узнал Сережа, сочинил в тюрьме революционер, о котором ссыльные говорили, словно о святом. Богатое наследство, доставшееся от отца, Леонид Петрович Радин отдал бедным. Талантливому ученику великого Менделеева прочили большое будущее. А он — и ожидавшую его славу ученого, и капитал, и безмятежную жизнь в свое удовольствие — все променял на тюрьмы и лишения.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.