Кир Торсен против Черного Мага - [23]

От опушки Пьяного леса дорога круто поворачивала вправо и далее змеилась вниз серпантином. В этом месте лес рос узкой полоской, но неподалёку, слева, он спускался до самого дна котловины. Солнце ещё не спустилось за горизонт и потому ему удалось рассмотреть и другие детали этой местности. Он даже разглядел внизу, справа, какой-то то ли уединённый замок, то ли монастырь, укрывшийся среди громадных деревьев. Видно, кто-то всё-таки решался жить вне острова, защищённого естественной водной преградой.

Караван повозок, выехав из Пьяного леса, значительно прибавил хода. Возницы пустили лошадей резвой рысью. Кони, почувствовав близость родных конюшен, то и дело пытались пуститься в галоп и их приходилось постоянно придерживать, так что времени на разговоры не было. Да, и говорить сейчас Кириллу не очень-то хотелось. В нём проснулся исследователь и разведчик. Больше всего ему хотелось поскорее переодеться в местную одежду и побродить по городу, послушать о чём говорят люди и поскорее понять, какую именно политику ему следовало проводить в жизнь. Бросив беглый взгляд на Калюту, он со вздохом подумал: — "Так, битюг ты мой жизнерадостный, как же мне избавиться от тебя?"

Вскоре они преодолели серпантин и подъехали к небольшой крепостце, охранявшей въезд на такой широкий мост, что повозки могли ехать по нему в четыре ряда. Весь гарнизон этого фортификационного сооружения состоял из полусотни солдат, сплошь пожилых мужчин и даже стариков, которые бестолково суетились, пытаясь выстроиться перед графом. Из этого Кир сделал вывод, что все эти полусонные, расхристанные дядьки вместо того, чтобы исправно нести службу и следить за дорогой, свирепо дулись в карты или кости, да, дрыхли, словно сурки в норе, но ни граф, ни Калюта не проявили по этому поводу ровным счётом никакого раздражения.

Московский студент, вчерашний боец спецназа ВДВ, числившийся одним из самых лучших, ошалело глядел на эту толпу, хлопал глазами от удивления и думал: — "Да, с дисциплиной тут дело обстоит совсем хреново". Добило же его то, что командир этого гарнизона и вовсе выбежал из крепостцы последним. Не дожидаясь того момента, когда его солдаты построятся, он суетливо подбежал к графу Барилону, быстро отвесил ему поклон, достал из-за обшлага своего тёмно-зелёного, латанного камзола, застёгнутого только на три пуговицы, какое-то письмо и вручил его своему повелителю. Граф быстро прочитал письмо и его лицо тотчас сделалось недовольно-озабоченным. Он тяжело вздохнул и огорчённо сказал Кириллу:

— Сэр Кир, мне очень жаль, но сегодня я не смогу быть для тебя радушным хозяином. Мой духовник при смерти и мне прямо отсюда надлежит скакать во весь опор в его обитель, чтобы закрыть ему глаза и положить в гроб.

Кир поторопился высказать графу свои соболезнования:

— Роджер, я тебе сочувствую и…

Тот, к его полному удивлению, вдруг, ухмыльнулся и, сделав рукой странный жест, будто он разгонял мух, перебил его:

— Кир, не терзай себя. За последние двадцать лет этот старый болтун помирает уже в третий раз. Ровно через двенадцать часов он воскреснет, если раньше его не воскресит его собутыльник маг Симон и так надоест нам всем своими проповедями, что если не тебе, то уж мне точно захочется его отравить. Аббат Ренье уже стар и воскрешение для него единственный способ, чтобы немного омолодиться и вновь начать волочиться за смазливыми вдовушками. Но, увы, мне, всё-таки, придётся ехать в его монастырь, а тебе устраиваться на ночлег в моём замке самому. Вот, возьми мой фамильный перстень и ещё я сейчас напишу письмо своему гофмаршалу, так что будь в моем замке за хозяина. Если челядь не станет выказывать тебе должного почтения, сэр Кир, то ты, как бы тебе это сказать… — Граф слегка запнулся и его инструкции тотчас уточнил Калюта, весело рыкнув:

— Дай хаму в зубы, сэр Кир, и у тебя всё будет в полном порядке. Поверь, этих старых прохвостов только так можно заставить относиться к себе с уважением.

Граф Барилон рассмеялся и кивнул головой, соглашаясь с Калютой. Кирилл, почесав в затылке, достал из сумки большой блокнот и шариковую авторучку. И то, и другое вызвали изумление на лицах Роджера и Калюты. Авторучка тем, что ей не требовалась чернильница, а блокнот своей яркой обложкой с фотографией голой девицы, сидевшей на корточках на капоте «Роллс-Ройса» и демонстрирующей свои тщательно выбритые гениталии. Глядя на то, как юный граф рассматривает бесстыжую грудастую диву, Кир порылся в сумке ещё минуту и извлёк из неё колоду игральных карт с самой разнузданной порнухой. Достав дюжину листов и для начала развернув их веером, он медленно перетасовал их перед своими изумленными спутниками. Передавая колоду графу, сэр Кир сказал:

— Роджер, это тебе мой маленький дружеский презент. Ты бы сыграл со своим духовником в покер, глядишь и ему расхочется помирать на ночь глядя.

Граф, рассматривая фотографию на упаковке, на которой симпатичная блондинка с арбузными грудями с упоением исполняла минет на чёрном кожаном кларнете, поцокал языком и задумчиво отозвался:

— Не знаю что такое покер, Кир, но в барт я сегодня со стариком точно сыграю. Не думаю, что этот старый святоша сумеет сегодня обыграть меня.