Кир Торсен против Черного Мага - [20]

Дорога под большим уклоном шла вниз и постоянно забирала влево. Пьяный лес оправдывал своё название уже тем, что все деревья в нём росли с наклоном в разные стороны и изгибались под самыми невероятными углами. Из-за чего этот лес вырос таким, никто, по словам Калюты, не знал, но он всегда был таким. Хорошо было уже то, что густого подлеска в нём не было и он хорошо просматривался метров на шестьдесят в обе стороны. Прятаться в нём тоже было удобно хотя бы потому, что деревья поросли длинным, клочковатым тёмно-зелёным мхом и любой умник смог бы соорудить из него отличный снайперский маскхалат, чтобы затаиться на каком-либо суку.

Чувство опасности и на этот раз не подвело Кира. Его сознание само отбросило безопасные звуки — фырканье лошадей и цоканье копыт по грейдеру, так что тихое треньканье арбалетной тетивы прозвучало в его ушах так басовито и гулко, словно кто-то дёрнул струну контрабаса. Моментально выстрелив в сторону источника этого звука, он стремительно откинулся вбок и вниз, прячась за корпус жеребца. Стальная стрела просвистела над шеей так близко, что чуть не задела её и с глухим стуком воткнулась в ствол дерева. Вслед за своим выстрелом он услышал сдавленный предсмертный крик и глухой шум падающего на землю тела.

Спрятавшись за жеребцом и крепко ухватившись одной рукой за войлочный потник, Кир с пулемётной скоростью расстрелял всю обойму по четырём тёмно-зелёным теням, мечущимся в тишине среди деревьев. Раздалось ещё два крика, один тоже сдавленный, явно, говоривший о том, что смерть наступила практически мгновенно, а другой мучительно долгий, душераздирающий вопль смертельно раненого человека. Затем кто-то истошно закричал:

— Атамана убили! Бежим!

Кирилл предпочел не поверить этому и, судорожно цепляясь за влажный потник пальцами, вытряхнул пустую обойму, которая была, как назло, снаряжена патронами наполовину, по запарке он не дозарядил её, после чего, зажав зубами ствольную коробку, горячую и едко пахнущую сгоревшим порохом, вставил новую, полную, и передёрнул затвор. Опустившись вниз он всего лишь на мгновение высунулся из-под жеребца и тотчас увидел метрах в двадцати пяти от себя верхнюю часть чей-то бледной физиономии позади взведённого арбалета. Всё остальное сливалось со стволом дерева. Светлые брови лесного бандита радостно вздёрнулись, а зрачки водянистых глаз расширились, превратившись в два чёрных кружка, но уже в следующее мгновение прямо над бледной переносицей у этого типа появился третий чёрный кружок и он, испуганно хрюкнув, завалился набок.

С момента атаки прошло уже секунд десять, а Калюта и его лучники всё ещё где-то телились. Правда, уже через пару секунд прямо перед ним вырос на своём саврасом жеребце капрал Пендерен. Висеть, спрятавшись за корпус коня было уже глупо и Кир не мешкая вернулся в седло и, держа пистолет вверх стволом прямо перед лицом, стал пристально вглядываться в темноту леса. При этом один его глаз смотрел вправо, а второй влево. В зелёном сумраке пятнами темнели косматые стволы деревьев. Внезапно, одно из пятен шевельнулось и он выстрелил одновременно с капралом. Зыбкую тишину разорвали сначала выстрел, а затем ещё один вопль и, вслед за этим, яростный звон клинков и громовой бас Калюты:

— Получай, падаль собачья!

Всё было кончено. Бандитская засада обернулась для лихих людей полным разгромом. Когда минуту спустя остальные лучники, спешившись, прочесали лес, то нашли на этом месте восемь трупов. Четверых навеки успокоил Кир. В трупе же пятого, помимо дырки от пули, угодившей в левую половину груди, чуть правее, точно в сердце, торчала стрела капрала Пендерена. Ещё двоих укокошил Калюта, свернув одному шею, словно курёнку, а второго и вовсе развалил надвое от ключицы и до самой задницы, отхватив на последок гениталии и те свалились ему в штанину. Восьмого, который под шумок пытался улизнуть, лучники превратили в подушечку для иголок, воткнув в него все девять стрел из своих триструнов.

Судя по внешнему виду все поверженные бандиты отнюдь не выглядели беглыми крестьянами. Как раз наоборот, все они имели холёный и очень ухоженный вид, а их руки, явно, никогда не были знакомы с вилами, лопатами и, уж тем более, с навозом. Под маскхалатами, которые и в самом деле походили на маскхалаты снайперов, на них были надеты дорогие камзолы богатых горожан, что тут же отметил Калюта. Рассматривая труп того типа, которого Кир завали четвёртым, он громко сказал:

— Так вот значит кем ты был, Джером-аптекарь, на самом деле. Поганым лесным демоном. Ну-ну, нашел ты, наконец, свою смерть, поганая тварь. Жаль, что с нами нет мага Тетюра, я бы до последней нитки с себя всё снял, в долги влез, лишь бы лично наказать тебя семью смертями прямо здесь, негодяй. — Поднимаясь на ноги, он повернулся к Кириллу и насмешливым голосом сказал ему — Ты говорил, сэр Кир, что тот крестьянин после того, как ростовщик взыскал с него долг подастся в лес к бандитам? Как бы не так. Денежки-то он надёжно спрятал, да, и урожай в нынешнем году зреет знатный, так что не станет он своего хозяйства бросать, ведь ни земли, ни дома ростовщик у него отобрать не смеет. В последнее время крестьяне в Пьяный лес только большим обозом и отваживаются въезжать, чтобы до рынка добраться. Эта лесная напасть даже хуже, чем полчища Чёрного Мага. Тот ещё на захваченных островах сидит, а эта уже вокруг нас бродит и даже среди бела дня на людей нападает. И всё-таки позволь, сэр Кир, высказать тебе мою особую благодарность, ведь ты не простого разбойника порешил, а самого знаменитого Зелёного Паука. Вот взгляни — Протянул он Киру кинжал с гардой, как у шпаги, на которой алело рельефное изображение паука, который он снял с пояса того типа, который выцеливал его — Это его тавро, он, гад, им отметины ставил на своих жертвах, чтобы на нас всех страху нагнать. Его банда уже лет девять в окрестностях Барилона зверствовала. Так что ждёт тебя знатная награда и от их светлости, и от нашего короля. Ты ведь не простых душегубов сразил, а самых настоящих чёрных магов-воинов. То ли ты сам рыцарь-маг, то ли ты просто такой великий воин, которому никакая чёрная магия не страшна.