Кинжал с красной лилией - [91]

— А я утверждаю, что это стыд и позор! — провозгласил третий в тот самый миг, когда в зал входил городской голова, именуемый «прево купцов», которого звали господин Жак Санген.

Считая, что казнь молодой иностранки его не касается, он на ней не присутствовал, но невообразимый шум, поднявшийся под окнами его скромного кабинета, заставил его выйти, чтобы разобраться в том, что здесь происходит. Сангену было под пятьдесят, характер у него был мирный, зато голос зычный, что служило ему немалым подспорьем при беседах с возбужденными горожанами.

— Всем молчать! — провозгласил он с порога, да так раскатисто, что все разом замолчали.

Затем он отозвал в сторону Жана д'Омона, своего хорошего знакомого, и попросил объяснить, что происходит. Получив необходимые разъяснения, объявил:

— Нравится вам это или нет, господа, но парижский прево имел полное право приостановить казнь. Во-первых, необходимо разобраться с законом, к действию которого прибег господин де Курси...

— Прево мог бы сделать это и позже, — недовольно пробурчал прокурор Женен.

— Вы хотите сказать после того, как голова девушки была бы отрублена? — поинтересовался Жан д'Омон. — У вас любопытное представление о справедливости, господин прокурор. А как быть с заявлением барона о невиновности осужденной? И его, кстати, разделяю. Мы вынесли решение, подчинившись большинству голосов, но я не изменил своего мнения.

— Неужели вас не убеждает свидетельство человека, который все видел своими глазами? Что вам еще нужно? — возмутился прокурор.

— У меня возникли сомнения относительно этой свидетельницы. У нее очень много оснований быть заинтересованной в гибели племянницы.

— Ей поверила сама королева! А поскольку речь идет о ее крестнице, то на ее мнение можно положиться. Раз уж Ее Величество отказало ей даже в помиловании...

— Что это еще за история? — прогремел Сан-ген. — Помилование может выносить король, и только король! За исключением тех случаев, когда он отправляется на войну. Но сейчас Его Величество уехал всего на несколько дней и никому не передавал своих полномочий. Стало быть, королева вовсе не должна была решать вопрос о помиловании. К тому же она и не коронована. Другое дело, что она могла потребовать отложить казнь до возвращения своего супруга.

После этих слов вновь поднялся страшный шум. Каждый высказывал свое мнение, но мощный бас Сангена перекрывал все голоса, как перекрывает гудение главного колокола слабый звук подголосков. На этот раз тишины попытался добиться Тома де Курси, он взял деревянный молоток председателя и застучал им по столу со страшной силой. Со стороны Тома это было дерзостью, но таким образом ему удалось добиться относительной тишины.

— Господа, — начал он с величайшим спокойствием, — я прибыл сюда не только для того, чтобы помешать вам совершить убийство, но и для того, чтобы ответить на ваши вопросы. О трагической ночи в особняке маркиза де Сарранса мне известно гораздо больше, чем вам!

— Именно поэтому мы недоумеваем, почему вы не появились у нас раньше? — не без язвительности заметил раздосадованный прокурор.

— Меня задержали определенные обстоятельства. Насколько вам известно, король отправил меня с поручением в чужие края, но несчастный случай вынудил меня провести какое-то время в замке, где мне оказали помощь и гостеприимство.

— С каким поручением? — осведомился один из судей.

— Я сказал уже, что поручение мне было дано Его Величеством королем, а значит, распространяться о его сути я не имею права. Добавлю также, что, вместо того чтобы препираться, я бы на вашем месте подождал, когда вернется Его Величество, и только тогда распорядился бы жизнью донны Лоренцы. Потому что если король, вернувшись, узнает, что она была казнена без его на то соизволения, то те, кто отдал ее в руки палача, узнают на собственной шкуре, что такое королевский гнев.

— Неужели Его Величество может быть не согласен с собственной супругой? Я бы очень удивился, если бы это было так!

— Ваше удивление объясняется тем, что вы никогда не бываете при дворе. Иначе бы вы знали, что четыре месяца тому назад наша добрая королева едва не получила развод!

— Родив четырех детей? — раздался чей-то недоверчивый голос.

— Разве дети могут помешать разводу? Потомство, естественно, никак бы не пострадало, зато король избавился бы от скандалов, которыми супруга ежедневно портит ему жизнь. Донну Лоренцу с ее богатым приданым привезли во Францию именно для того, чтобы ближайший друг короля встал на сторону королевы и обеспечил ей надежную поддержку.

— Но красавица не захотела выходить за него замуж и убила его! — торжествующе заключил Женен.

Тома поглядел на него с насмешливым состраданием:

— Вас, черт побери, с места не собьешь! А если я сообщу вам, что в то самое время, когда господин де Сарранс прощался с жизнью, я вытащил его молодую супругу в полуобморочном состоянии из Сены? Что вы на это скажете?

— Лично я? Я сказал бы, что она решила покончить с собой, придя в ужас от совершенного преступления!

— Рай Господень и все святые! — воскликнул Тома и набрал в грудь побольше воздуха, чтобы продолжать яростно отстаивать свою правоту, подкрепляя ее новыми доводами, но тут между спорящими встал Жан д'Омон.