Киносценарии, 1982. Второй выпуск - [2]
С 1973 года альманах «Киносценарии» регулярно выходит в свет. В шестнадцати его выпусках (включая настоящий) опубликовано около 150 оригинальных литературных сценариев полнометражных художественных фильмов. Утверждая киносценарий как самостоятельный жанр советской литературы, редакция альманаха стремилась печатать произведения известных мастеров кинодраматургии и молодых сценаристов на самые разные темы, преимущественно современные, как для взрослых, так и для детей и юношества, самых разных жанров — для фильмов эпических и драм, для комедий и научно-фантастических лент. Среди авторов альманаха есть пишущие на русском языке и на языках народов СССР.
Второй выпуск альманаха «Киносценарии» за 1982 год, приуроченный к 60-летию СССР, посвящается сценарному творчеству кинематографистов всех пятнадцати союзных республик. Большинство публикуемых в нем произведений раскрывает темы современности, рассказывает о жизни и труде советских людей. В числе публикуемых сценариев: «Каракумы. 45° в тени». X. Нарлиева и В. Сухореброго — о газовиках Туркмении, их героическом труде, «Зеленый склон горы» С. Жгенти — о судьбах ветеранов Великой Отечественной войны, «Сад» белорусских писателей В. Козько и Ф. Конева — о благородной заботе о детях. ««Легче воспринимай жизнь» В. Жалакявичуса — о морально-этических проблемах в жизни нашего общества и др. Для детской аудитории предназначаются фильмы по публикуемым сценариям «Сколько ног у обезьянки?» М. Доста и «Река моя колыбельная…» Б. Мансурова. 1500-летию столицы Украины Киева посвящен сценарий «Легенда о княгине Ольге» Ю. Ильенко.
Выпуск альманаха, посвященный 60-летию Союза Советских Социалистических Республик, позволяет читателю познакомиться с новыми произведениями кинодраматургов всех союзных республик, в известной мере отражающими успехи в развитии многонационального киноискусства нашей Родины.
«Мосфильм»
АНАТОЛИЙ СОФРОНОВ
УРАГАН ПРИХОДИТ ВНЕЗАПНО
Веселое южное солнце пробилось сквозь жалюзи и расчертило спальню ровными яркими полосками. Просыпаться не хотелось. Женщина поморщила нос, помотала головой, пытаясь смахнуть солнечный луч с лица. Но сон уходил, она улыбнулась, не открывая глаз, и осторожно протянула руку.
Он был здесь, рядом. Спал, уткнувшись лицом в подушку. Солнце его не беспокоило.
Она долго его рассматривала. В глазах ее была любовь и благодарность, и немного грусти, и та снисходительность, с какой смотрят на дорогого ребенка…
…Потом они завтракали на кухне. Ели яичницу, пили кофе. Им было весело.
— Что ж ты скажешь дома? — чуть с вызовом спрашивала она.
Он ответил по сразу, сначала взглянул на нее: всерьез она или просто так озорничает, куражится?
— Так и скажу, как есть, — сказал он без улыбки. — Так, мол, и так. Была конференция. Сначала в райкоме. Потом в райисполкоме. Потом, конечно, художественная часть. А потом…
— А потом опять райисполком, — показала она на себя. — Только уже на дому.
Он коротко взглянул — шутит все-таки?
— А затем опять будет художественная часть. Но уже на дому у себя, под родной крышек. Веселая у тебя жизнь. И разнообразная…
В прихожей они долго стояли, обнявшись. Стояли, не шелохнувшись, чувствуя — вот разожми руки и радость выпорхнет, улетит.
Вдруг ветер широко распахнул наружную дверь, и на них, потрясенный, уставился стоявший у изгороди рыбак Захар Дудко. Не поворачивая головы, Чернобривцева потянула на себя дверь. Они не вышли из дома. Так, обнявшись, снова вернулись в комнаты. Дудко, постояв еще мгновение, крутнул головой и медленно пошел по улице, от удовольствия хлопая брезентовым брилем по руке.
Березин гнал свою «Волгу» по широкому шоссе. Кругом расстилались кубанские степи. Время жатвы еще не наступило, но колосья уже заговорщически перешептывались под легким ветерком.
Большой транспарант у дороги возвещал о том, что с данного места начинаются владения совхоза «Приморский». «Волга» замедлила ход, остановилась, и Березин внимательно огляделся по сторонам, по-хозяйски ощупывая глазом свои владения. И вдруг — насторожился. Мимо стремительно промчался пустой похоронный автобус, Березин успел заметить, что там, где положено стоять гробу, возвышается белая эмалированная ванна. Он тут же устремился вслед за автобусом. Посигналил — автобус не остановился, напротив, прибавил ходу. Пришлось его обогнать и притормозить, продолжая сигналить. Автобус наконец остановился.
За рулем сидел молодой парнишка, всем своим видом показывая, что все происходящее вокруг не имеет к нему ровно никакого отношения. Рядом с водителем восседал Захар Дудко.
— Здравствуйте, Григорий Васильевич, — растерянно приветствовал он Березина.
Березин кивнул головой, открыл дверцу, ведущую в салон автобуса. Там, возле ванны, скорбно сложив на коленях руки, сидела женщина мощного сложения и с ненавистью смотрела на Березина.
— Здравствуй, Клавдия, — сказал Григорий Васильевич и заглянул в ванну, кишевшую рыбой. — Хоронить ее, бедную, собрались?
Женщина вздохнула и ничего не ответила.
— Все ангелы, один Дудко не ангел, — пробасил сзади Дудко и менее уверенно добавил: — Не ворованная, между прочим, сам ловил.
