Киноповести - [18]

— Зажим самокритики! Линия на незабудки! И против угля… Срыв добычи! — выкрикивает он.

— Врешь! — кричит ему кто-то.

— А склока? А история с Бобылевой? Разве это не прямой обман партии? Покрыть преступление, выдвинуть на работу, соблазнить к сожительству…

— Гадина! — кричит Ольга со слезами на глазах.

— Товарищ Чуб, скажи свое слово! — Файвужинский поворачивается к президиуму. Чуба нет.

— Все равно. Он скажет потом… Тише, товарищи!.. Продолжаю. Снять помощника рудоуправляющего, чтобы на его место поставить безграмотного хулигана…

Матвей, схватившись за ручки кресла, молча приподымается. Братья хватают его за руки.

— …который заваливает добычу. Ведь крепежного леса нет, шахты работают на гнилье. Каждую минуту грозят завалы…

Гудок, протяжный тревожный гудок. В зале наступает напряженная тишина.

Файвужинский протягивает руку к окну:

— А если сейчас произошло несчастье, — театрально кричит он, — за срыв производства, за человеческие жертвы будешь отвечать ты, Примак, обманувший партию!

Все вскакивают.

Семен выбегает из зала.

За ним несется Матвей.

Крепнет тревожный гудок. Вылетают дежурные со спасательной станции.

Со всех сторон к надшахтному зданию бежит народ.

Кричит женщина.

Воздух дрожит от тревожного гудения. Множество огоньков, множество лампочек мечется по шахтному двору.

— Чуба завалило!..

— Вторая восточная лава…

Паника. Женский плач.

— Не хотели спускаться… Чуб велел… И сам первый пошел, — докладывают на ходу Семену.

— Идиот!

Семен быстро пробирается сквозь мечущуюся толпу к зданию.

Матвея окружают женщины:

— Все из-за тебя!..

— Лесу не было! Не крепили!

— Мурло паршивое!

— Посадили его. Начальство!

— Сажать таких, да не туда.

Женщина с растрепанными волосами визжит, хватая Матвея за руку.

Неподалеку стоит Кузьма. Он слушает вопли разъяренных женщин и что-то мучительно вспоминает.

— Почему крепежа не было? Раззява!.. Вредитель! — кричат Матвею. — Бей его!..

Матвей вырывается из кольца баб и бежит к ламповой. Женщины бросаются за ним. Он вбегает в боковую дверь ламповой и запирает ее изнутри на задвижку. Кидается на скамейку, схватившись за голову.

С другой стороны в окошко ламповой на животе пролезает Кузьма.

— Дядя Матвей, — шепчет он, — слушай. Насчет лесу… Я гонял петуха…

Гудит гудок.

Толпа бьется и бушует у надшахтного здания, как прибой.

Вверху у клети, окруженной плотной группой людей с желонгами и лопатами, — Семен. Он дает последние распоряжения.

С лязгом останавливается на кулаках клеть. Открывается решетка. Снизу доносится рев голосов.

Семен входит в клеть, за ним — Петр и Иван Бобылевы, Денисов, еще пять шахтеров. В здание врывается Ольга. В ее руках лампочка и желонга.

— Останься! — кричит ей Семен. Но Ольга, ничего не слушая, пробирается к клети. Ее хватают за руки Петр и Иван, но она вырывается. Ее глаза лихорадочно горят.

— Пусти! — она входит в клеть.

— Я тебе приказываю остаться! — жестко говорит Семен. — Ясно?

Ольга вздрогнула.

— Успокой женщин. Спустишься потом, со сменой.

Ольга молча кивает и выходит из клети.

Сигнал.

Клеть срывается вниз.

Железнодорожная станция.

В кабинет начальника станции вбегают Матвей, садовник и Кузьма.

Комната пуста. Они выбегают на перрон и замечают начальника на путях. К большому составу, груженному лесом, подцепляется второй паровоз.

— Останови отправку, гад! — набрасывается на начальника Матвей.

Начальник с удивлением смотрит на него.

— Вы откуда сорвались, товарищи?

— Цепляй, говорю, взад свои паровозы, душа с тебя долой! Это наш лес.

Начальник разозлился.

— Ваш? А у меня распоряжение Красовского отправлять.

В отчаянии Матвей хватает начальника за рукав.

— Пойми, дылда… Ой, не могу… Объясни ему, — говорит Матвей садовнику.

— Товарищ, — вежливо говорит садовник, — Красовский уже снят. Понятно? Помощник рудоуправляющего вот — товарищ Бобылев. А переотправка леса — это вредительство со стороны Красовского. Понятно?

— Ничего не понятно, — с безразличным видом отворачивается от них начальник. — Если вредительство, подайте заявление в НКВД. Если товарищ назначен вместо Красовского и имеет право распоряжаться, — привезите мне официальную бумагу. С печатью. С двумя подписями. С номером. С числом. Все!

Начальник отходит от них. Матвей опускается на рельсы.

Паровоз, маневрируя, гудит. Сцепщик с крючком наготове ждет его у состава.

Матвей вскакивает.

— Даешь Красовского! — кричит он и бросается бежать.

Во тьме тускло мерцает лампочка. Семен, Бобылевы, крепильщики и забойщики, все голые до пояса, почерневшие, прорубаются через завал. Громадные сундуки породы образуют причудливые нагромождения.

Крепят штрек. Оттаскивают куски породы.

Вместе с Ольгой работают несколько женщин. Ольга устала, остановилась, опустила желонгу. Тяжко вздыхает.

— Ты что, Ольга Ивановна? — спрашивает Галка, на минутку перестав работать. Она внимательно смотрит на Ольгу.

— Чуба жалко… Пять лет из меня жилы мотал…

— Может, обойдется, тогда помиритесь…

Ольга усмехается. Слезинка скатывается по ее щеке.

— Да нет… Какой мир!.. — Она всем телом налегает на ручку.

Как заправский шахтер работает Семен. По его спине струйками стекает черный от угля пот.

На шахтном дворе тихо. Весь двор заполнен светляками ламп. Женщины и дети сидят на земле или стоят группами. Ждут…