Киномания - [253]

. Вместо проектора — простыня, звука нет. Ах, какое наслаждение. Я встречался с ней в Париже. Увы, она пробыла со мной всего десять минут. Пленка загорелась — может быть, от ее игры. Le jazz hot[57]^{368}, да?.. Но я не опускал рук. Сюда привозили еще всякое старье. Учебные ленты, куски, вырезанные в монтажных классах, самые бесполезные отходы, оскорбление вкусу. Но даже среди этого мусора я находил годные к использованию фрагменты из других фильмов — архивные пленки, киножурналы, вырезки из классических лент, даже несколько эпизодов из моих работ, улучшенных каким-нибудь юным киномясником… И только три или четыре года спустя наметились перемены. В один прекрасный день я получил хороший проектор — не новый, но хороший, а также несколько фильмов во вполне приличном состоянии. Может быть, кто-то решил, что я достаточно настрадался. Может быть, где-то в высших эшелонах церкви у меня есть тайный благотворитель — поклонник, мой бывший ученик, кто-то решивший меня пожалеть. Как бы там ни было, но я немедленно, с тем же судном, отправил письма, в которых умолял о прощении, просил прислать кое-что. Мои просьбы стали выполняться все чаще. То, что мне присылали, побывало, конечно, в употреблении, но оставалось вполне работоспособным. А потом появился Альбрехт. Как и вы, он был киноведом, которого заинтересовали мои фильмы. Бедняга! Его обуяло любопытство насчет Oculus Dei. Поэтому его отправили сюда коротать свои дни. Он был моложе вас. Мы вместе построили то, что вы теперь видите, — нашу «студию». Это позволило решить самую трудную мою проблему. Климат. Слишком жарко. Пленка на такой жаре портится очень быстро, особенно в местах склейки. Мы вырыли эту пещеру и покрасили стены. Вы чувствуете, как здесь прохладно. Правда, слишком сыро. Но пленка все равно сохраняется дольше.

Установки, не рассыпающиеся лишь потому, что связаны проволокой, пленка, склеенная известью и древесным соком… даже если все это — не фантазии свихнувшегося старика, то ведь на монтажном столике фильма не сделаешь, если только у тебя уже нет фильма для монтажа. Если он и в самом деле снимал какое-то кино, то как? И что он снимал? Никакой камеры здесь я не видел.

— И как же вы снимаете? — спросил я.

— У меня нет камеры, — сказал он.

— Тогда откуда же берутся ваши фильмы?

Он сделал высокомерный жест в сторону жестянок в глубине пещеры.

— Я стал первым в мире режиссером-каннибалом. Мой фильм пожирает их фильмы. Это выживание наиболее приспособленных.

— Так вы просто монтируете и больше ничего?

— Я называю это прореживанием. Как в саду. Я прореживаю лишнее, оставляя самую суть. Даже в лучшем фильме есть что-то лишнее, даже в худшем есть какая-то суть — что-то смешное, что-то таинственное, что-то жуткое. Может быть, всего один кадр — глаз, улыбка, естественный жест актера, свет, отраженный драгоценным камнем. В моих собственных фильмах по-настоящему важными были какие-нибудь несколько секунд. Даже если бы с неба свалились все нужные мне деньги, ничего бы не изменилось — остались бы всё те же несколько секунд. Как видите, в этой моей маленькой целлулоидной вселенной я — бог. Я решал, что останется, а что погибнет. Я стал режиссером режиссеров.

Я прошел в глубину пещеры, чтобы осмотреть полки, несомненно, самой полной фильмотеки в акватории Индийского океана. Просматривая бирки, которые можно было прочесть в сумерках пещеры, я не мог с ним не согласиться — в основном это было дерьмо. Ковбойские фильмы студии «Монограм», субботние сериалы, подающие надежды дивы, порнография. Целую полку занимали какие-то учебно-производственные фильмы, все они учили правильно обращаться с машинами и химическими веществами. Другую полку занимало нечто под названием «Избранные места дерби выживания». Но мой глаз не стоял на месте, выхватывая названия фильмов Ренуара, Трюффо, Бунюэля, Куросавы, Хичкока, Бергмана, Росселини. Там были мультфильмы Диснея, вестерны Джона Форда, слезливые фильмы с участием Бетт Дэвис, «Наблюдения» Пита Смита, комедии Престона Стерджеса стояли вперемешку со старыми киножурналами, географическими фильмами, «Маршем времени»^{369}. На нижней полке последнего стеллажа я увидел с полдесятка коробок с надписями: «Учебные проекты — отходы». А рядом стояли последние фильмы коллекции — два этих названия сразу же привлекли мое внимание: «Обжора» и «Недо-недо». Значит, он видел работы главного своего ученика. Что он о них думает? Я отложил этот вопрос на потом и на том завершил свою короткую экскурсию.

— У вас здесь всякой твари по паре.

— Присылают что попадя. В основном самого низкого качества — то, что им больше не нужно. Некоторые даже в монтажный столик не заправить. Труднейшая задача. Я никогда не знаю, что привезут в следующий раз. Новости кино, «Беспризорные мальчишки»^{370}… Вы, может, слышали про «Роудраннера»^{371} — есть такая глупая птичка. Кажется, у меня полное собрание. Порнуха во всех видах — этого добра сколько угодно. В школах по ним изучают всевозможные эффекты. В последнее время я по каким-то причинам получаю опусы некоего Ран Ран Шоу^{372}. Из Гонконга, кажется. Вы его знаете?