«Кино» с самого начала - [35]

– Ну что они хотят от меня? – разгорячился Цой в конце повествования. – Я не хочу писать специально какие-то политизированные песни. У меня это не получается.

– Никого не слушай, играй то, что у тебя сейчас идет, – успокоил его Борис. – Все отлично, Витька. Не обращай на них внимания. Вам нужно сделать запись, и думаю, что я смогу вам помочь. Как только Тропилло освободится, я с ним поговорю о вас. Сейчас у нас студия очень загружена, вы подождите немного, подготовьте как следует материал, а немного попозже мы все запишем. Ты, кстати, подумай насчет имиджа. Мне кажется, что вы – чистые новые романтики. Вам нужно попробовать что-нибудь в этом ключе.

– Что это такое? – спросил Витька.

– Это что-то вроде Adam and The Ants, – предположил я, – кружева, камзолы, сабли…

– Ну, почти так. По музыке немного в другую сторону, но по виду – приблизительно похоже. Ты же художник, Витька, – подумай над этим…

– Подумаем. Спасибо, Боря.

Борис пообещал нам заняться рекламой «Гарина и Гиперболоидов» в Москве, и мы ухватились за эту идею – помня концерты «АУ» в столице, мы стремились продолжить веселье такого рода и хотели бы поработать там еще.

– С Троицким уже вы знакомы, – говорил Борис. – Он вас помнит, любит, мы поможем вам в Москве развернуться как следует… Да и в Ленинграде тоже. Пока репетируйте, готовьтесь к концертам – все придет. Ходите в клуб спокойно, но не особенно реагируйте на то, что там происходит. Я вас вижу нормальной, полноценной группой.

После назойливых поучений Тани Ивановой слышать все это было чрезвычайно приятно. Мы просидели у Бориса часа два, за это время совершенно пришли в себя и решили следовать его советам. «Только не надо перенапрягаться», – как говорил Саша-с-Кримами.

Шла осень 1981 года. Все еще было впереди, и мы это чувствовали. Мы были бодры и веселы, репетировали, сочиняли, играли. Началась полоса дней рождений друзей, и мы не пропускали ни одного, и повсюду нас заставляли петь. «И этой осенью много дней чьих-то рождений…» Перед нами открылись замечательные перспективы – содействие Б. Г. обещало очень многое. Мы уже понимали, что наш путь будет отличаться от основной рок-клубовской дороги, и это было крайне романтично – мы были одиночками, не вписывающимися в ленинградские рок-стандарты. «Гарин и Гиперболоиды» все чаще бывали у Майка – он жил рядом с ТЮЗом, и я частенько шел к нему прямо с работы, потом приезжал Витька, мы сидели иногда и до утра, а утром я шел на работу прямо от Майка – очень удобно. Именно там, на коммунальной кухне огромной квартиры, были первые прогоны нашей программы, обсуждения новых Витькиных песен – Цой показывал Майку и Наталье все свои новые произведения и ждал их трезвых суждений, на которые они были способны, даже будучи нетрезвы.

В один из дней я сидел после работы и ждал Витькиного звонка – придя из училища, он обычно сразу же звонил мне, и мы немедленно встречались. Мы уже не могли находиться друг без друга – только вместе нам было интересно, все дела у нас были общими, и порознь нам почти нечем было заняться. Позвонил Олег и сказал, что сейчас зайдет ко мне. Пришел он действительно очень быстро – минут через десять после звонка. Олег был мрачен и молчал. Прошел в комнату, сел на диван и сказал:

– Ну, все.

– Что «все»? – спросил я.

– Завтра утром уезжаю.

– В смысле?

– Забирают.

– В армию?

– Да.

– А как это – так быстро?..

Олег сказал, что он уже давно прошел и медкомиссию, и все остальные комиссии, просто не говорил нам об этом, на что-то еще надеялся, оттягивая неприятный момент, как мог.

Позвонил Витька и приехал через полчаса. Мы пошли к Олегу, просидели у него до позднего вечера – слушали музыку, пили вино, о нашей группе не говорили – что тут говорить. Потом Витька попрощался с Олегом – он не мог утром подойти к военкомату и проводить его, поскольку в его училище уже возникли настроения, аналогичные предыдущему месту учебы, – Витьку грозились выгнать за прогулы.

Утром мы с Олегом поехали в военкомат, что около метро «Московская». Приехав на место сбора, мы выяснили, что автобусы придут только через час, Олег отметился везде, где было нужно, и мы зашли покурить и поговорить напоследок в какой-то подъезд – было холодно. В парадной стояли несколько замерзших призывников, у одного из них в руках была гитара, они пили водку и горланили какие-то свои песни. Мы поднялись на этаж выше, закурили и молча слушали доносившиеся снизу пьяные голоса. Хлопнула дверь, и по лестнице застучали шаги. На лестничную площадку вбежал Витька – в распахнутой куртке, со снегом в черных волосах. Сегодня утром выпал первый снег.

– О, Витька! – заорал Олег. Он просто весь расцвел. – Спасибо, что приехал. А как училище?

– Ну, Олег, я думаю, что сегодня твои проблемы поважнее, чем мои, – сказал Витька.

– Все равно спасибо.

Мы опять замолчали и закурили.

– Ну что, мужики, – первым заговорил Олег. – Конечно, два года вы меня ждать не будете. Но когда я вернусь, мы вместе что-нибудь придумаем? Возьмете меня в группу, чем-нибудь помогу – пусть не барабанщиком…

– Олег, ну ты же понимаешь – два года… Неизвестно, что со всеми нами будет. Возвращайся, посмотрим. Конечно, мы будем вместе – не так, так иначе. Не волнуйся, – сказал Витька.