Кино для взрослых. Плутовка - [45]

На протяжении всех месяцев, что мы проработали вместе в “Конфиденциальных кассетах”, мы не были особенно близки, однако между нами возникло некое подобие духовной связи. В душе мы считали себя выше остальных. Возможно, вы, как и я, верили, что это — временная работа: вот-вот мы разбогатеем и сможем заниматься тем, к чему лежит душа. Я надеялся поставить свой последний настоящий фильм. А вы — судя по оброненной как-то реплике — стать преподавателем.

Мы были круглыми идиотами. Нельзя жить с безразмерной совестью, позволяющей делать то, что представляется предосудительным. Нельзя вечно притворяться — особенно перед самим собой.

Предвижу возражения, рождающиеся в эту минуту у вас в уме. Точно такие же аргументы я приводил в свое оправдание. Все это не имеет абсолютно никакого значения, если жизнь катится по наклонной плоскости. Я поставил одну или две стоящие картины, а потом поддался иным, корыстным мотивам: обеспечить истеричных жен, неблагодарных детей, алчных любовниц — одним словом, захотелось “пожить ”. Это стало началом конца. Стоит однажды поступиться принципами, и битва проиграна. Так-то.

Не знаю, достаточно ли внятно я излагаю свои мысли. Я невероятно устал. Интуиция говорит, что это — последний в моей жизни поступок, поэтому я хочу до конца высказать то, в чем абсолютно убежден. Будет ли от этого толк — зависит от вашей силы воли. Можете выбросить это письмо и забыть. Видит Бог, вы не обязаны прислушиваться к моим советам. Молюсь о вашем спасении, если еще не поздно. Человек должен думать не только о шкуре, но и о душе.

А теперь я повернусь к стене и не скажу больше ни слова.

Прощайте.

Фрэнк».

Глава 16

Лежа в постели, Ивен Хендершот читал газету «Нью-Йорк таймс», стоявшую перед ним на плексигласовой подставке. В колонке редактора говорилось о революции в видеобизнесе. Все, что производилось до сих пор, было так же невинно, как записанный Томасом Эдисоном на первый фонограф детский стишок «У Мэри была маленькая овечка». Однако, утверждала «Таймс», это новое средство массовой информации открыло новые горизонты. Только подумайте, захлебывался автор, какие здесь таятся возможности в деле образования и популяризации науки! Специалисты научились добиваться исключительной яркости изображения, благодаря чему преподаватель — лектор или руководитель семинара — может демонстрировать эти фильмы в светлом помещении, дополняя их комментарием из другого — например письменного — источника. Можно останавливать кадр, заключать часть изображения в рамку или как-то иначе выделять то место, на котором нужно заострить внимание, и возвращаться назад. С растущей доступностью кабельного телевидения в скором времени каждая семья сможет подключаться к базе данных и вызывать на домашнем экране страницы редких книг из крупнейших библиотек мира или картины, хранящиеся в прославленных музеях.

«… Но мы не находим оправдания использованию этих замечательных новых видеокассет в виде дисков с цветной закодированной информацией, которые не блекнут и обладают высочайшей прочностью, обеспечивающей им тысячекратное воспроизведение практически без износа, — мы не находим оправдания их использованию как средства широкого внедрения порнографии в быт. Как ни прискорбно, люди, стыдящиеся смотреть фильмы такого пошиба в кинотеатре, не стесняются получать их по почте и просматривать в уединении своих квартир. Это новое явление распространяется угрожающими темпами. Если так будет продолжаться, “жалоба Портноя” примет характер национального бедствия».

Какие же они идиоты — все эти ханжи, бичующие порнографию и апеллирующие к честным, богобоязненным и высоконравственным гражданам Соединенных Штатов! Интересно, чем они объясняют колоссальный кассовый успех спектаклей и книг с большой долей эротики? Все выходящее за рамки общепринятых стандартов мгновенно находит отклик в обществе, потому что клика высоколобых полуневежд не хочет просвещения и никогда не захочет.

На Хендершота не действовали доводы морализаторов. Пустившее в нем глубокие корни презрение к массам требовало общения с ними на его собственных условиях. Всего лишь через несколько часов он докажет свою правоту, претворив в жизнь самое смелое решение в своей деловой жизни.

Однако вечером, ужиная у себя дома с двумя гостями, он почувствовал себя выбитым из колеи. Один гость, похожий на жирного кабана, был жутким занудой, а другой, хотя и поинтеллигентнее, слишком экспансивен и, подобно большинству юристов, слишком заземлен, чтобы быть интересным собеседником. Ни с одним из них — ни с Максом Рэндом, ни с Рональдом Ричардсом — Хендершота не связывало ничего, кроме интересов бизнеса.

— Ты уже ознакомился с графиком съемок на новый финансовый год? — спросил Макс.

— Он впечатляет. Художественные фильмы, сериалы и — изредка — документалистика. В целом я доволен. Но все, как обычно, упирается в проблему финансирования.

— Да. Банки по-прежнему держатся в стороне. Наше поле деятельности — пока еще слишком новое, а у большинства банкиров склероз.

Макс хохотнул — но другие не отреагировали на его остроту. Это его обескуражило.