Киллмастер - [14]

Один за другим они оборачивались с укоризненным выражением лица. Но так же быстро каждый зарегистрировал понимание. Меркьюри был их лидером, и он знал, что лучше. Ник наблюдал за каждым из лиц, отмечая их, изучая их, выискивая в уме то, которое соответствовало фотографии.

Первые четыре лица были более или менее тем, чего ожидал Ник - пожилые люди с чертами лица, покрытыми годами борьбы с невозможным. Пятое лицо принесло с собой некоторое удивление. Это было женское лицо чуть старше тридцати, но почти восхитительное своей красотой. Оно было бледным, с высокими скулами, обрамленным черными волосами цвета воронова крыла и акцентированными темными ониксовыми глазами.

Ник обнаружил, что прикован к лицу, его внимание отвлеклось только тогда, когда голос потянулся, чтобы схватить его. «Итак, Меркьюри, мы встречаемся еще раз. На этот раз с более счастливыми результатами».

Ник повернулся к голосу и обнаружил, что почти испуган, как никогда. Какие бы изменения он ни вообразил для мальчика в своем уме, он не был готов к тому, что предоставила ему реальность. Волосы, которые раньше были песочного цвета, теперь стали белоснежными, а лицо, когда-то сиявшее таким блеском, теперь содержало только толстые линии презрения.

Но это были глаза, которых Ник не ожидал, мертвые, каменные глаза с оттенками серого вокруг белых - глаза слепого. Ник с нездоровым восхищением наблюдал, как его глаза слабо смотрели через его плечо.

«Вы молчите, мой друг. Вы, несомненно, восхищаетесь искренностью обещаний Продавца. Дайте жизнь, но превратите ее в настоящий ад. Взгляните на художника, и вы станете его владельцем.

Ник не мог быть уверен, что в голосе не было ни намека на обвинение. Он ответил на него размеренно и осторожно. «Он заплатит, Стефан. Я обещал себе тогда и обещаю вам сейчас. Он заплатит».

Был легкий намек на улыбку. Его рука поднялась, в ней была трость, а рукоятью - искусно вырезанный кулак. Ручка мягко легла на руку Ника, пока мужчина говорил.

Так и будет, друг мой. Я даю вам это обещание. Хела! "Слепой крикнул женщину, ожидая, пока он сам не почувствует прикосновение ее руки, прежде чем продолжить." Моя жена будет вести меня. Я считаю, что нам еще предстоит путешествие. Я не буду задерживать нас подробностями - или недугами. Веди, друг мой. "

«Пойдем», - повторил Ник, повернувшись и направляя группу к Австрии и свободе.

* * *

Двое мужчин наблюдали, как крошечный парад сливается с далекими деревьями, в безопасности за покровом леса. Ранков опустил бинокль и позволил им упираться в его выпуклый живот. Рядом с ним был чешский офицер, который в свой бинокль все еще рассматривал повреждения внизу.

«Бог на небесах», - прозвучал пробормотанный комментарий.

Ранков усмехнулся бессознательной ереси. «Осторожно, товарищ. Религия - первый признак ухудшения ценностей. Я должен буду сообщить вам, если вы будете настаивать».

Но насмешка была потеряна при осмотре тел и пожаров внизу. Очки наконец соскользнули с глаз мужчины. «Двадцать человек - уничтожены. Кем? Чем?»

Ранков пожал плечами. «Меркьюри, как его когда-то звали. Ником Картером, если хотите. Независимо от имени, результаты идентичны. Впечатляет, не правда ли?»

Чех только смотрел, его мысли были поглощены одной мыслью. "Зачем?" пробормотал он. "Двадцать человек. Для чего?"

Ранков положил чешскую руку на плечо чеха. «Для блага коммунизма, товарищ, для спасения Восточного блока и для торговца смертью. И бывают времена, когда я совсем не уверен, что заслуживает большей лояльности».

Рука упала, и Ранков повернулся и поплелся обратно к ожидавшей их машине. Чех последовал за ним, его мысли все еще боролись с пустошью внизу. На это потребовалось мгновение, но чех позволил своему замешательству и потере накалиться, чтобы набраться храбрости, в которой он нуждался. Он схватил Ранкова за пиджак, повернул к себе человека из службы безопасности и с вызовом приветствовал его взгляд.

«Почему ты не предупредил меня? Я мог бы послать больше людей. Я мог бы предотвратить дезертирство и заставить замолчать этого агента, которого ты называешь Меркьюри. Почему ты позволил этим людям быть убитыми?»

Лицо Ранкова покрылось льдом, его глаза сузились в две лазерные щели, когда его рука отвела руки чеха в сторону. «В этом мире есть вещи более великие, чем ваше негодование, товарищ. Дилер приказал этим собакам совершить побег, и моя работа заключалась в том, чтобы добиться успеха. Я считаю своим долгом не подвергать сомнению желания моего Начальства, особенно Дилера. Я сделал, как мне было сказано, и теперь вернусь в Москву - к моему крошечному столу и моей огромной жене. В обоих случаях я предлагаю вам сделать то же самое. Если нет, то я уверен, что вы можете сопровождать меня, любезно предоставленное государством, чтобы официально подать свои жалобы. Насколько я понимаю, на Лубянке в настоящее время доступно много мест для бронирования ».

Чех побледнел. Его храбрость исчезла и вылилась из его тела ледяными каплями пота. "Но почему?" он прошептал.

Ранков несколько смягчился и снова посмотрел на поле битвы позади них. «Есть планы, - сказал он почти благоговейно. «Я слуга. Я не знаю деталей. Но Дилер знает. Это его планы. И это большие планы, мой друг. Огромные».