Kill the Beast - [33]

Дело такое, что даже бывалый полицай не осмелился поговорить со своими друзьями, с родителями убитой девочки, наедине? Что же это за дело? Я уже не хочу ничего знать. Не хочу!

Анькины родители ожидают нас у дома. Все вместе проходим в гостиную и рассаживаемся. Все молчат. Взгляды устремлены на Ландерса, а он, кажется, не знает, с чего начать. Но ему придётся — это его обязанность. И я ему не завидую.

— Прошедшей ночью мы провели обыск в квартире Линдеманна. Перевернули всё вверх дном, изъяли жёсткие диски с компьютеров — с ними сейчас работают наши эксперты — и уже есть первые результаты, — он замолкает. Вдруг, глядя в глаза Анькиному отцу, восклицает: — Крепись!

Анькины родители держатся за руки, больно на них смотреть, они такого не заслужили. Они уже получили своё, потеряли дочь — чего же более?

— У Анны действительно был роман с тренером, вы это знаете. Но сегодня мы выяснили, что все их интимные встречи у него дома снимались на камеру… без её ведома. В его квартире в нескольких местах мы обнаружили скрытые камеры.

— Ублюдок! Подонок! Чёртов извращенец! — Анькин отец вскакивает с места, но жена нежно берёт его за руку и опускает обратно в кресло. Она понимает — уже поздно, уже ничего нельзя изменить. Мы все это понимаем.

— Это ещё не всё, — Ландерс жуёт слова, как корова сено, он старается оттянуть момент, но знает, что это бесполезно. — Эти видео он выкладывал в интернет. Нет, не в открытый доступ…

Теперь уже очередь Анькиной мамы истерить: она закрывает рот руками, а лицо её искривляется в гримасе беззвучного крика.

— …Не в открытый доступ, а… В общем, эксперты проследили путь нескольких видео — все они оседали на закрытом форуме каких-то… Мы пока ещё толком не знаем…

Каких-то кого? Пока Ландерс собирается с духом, чтобы продолжить, мы все таращимся в пол — мы не рискуем смотреть ему в глаза, не рискуем смотреть и в глаза друг другу. И никто не рискует произнести и слова — мы будто чувствуем, что полицейского нельзя перебивать, что он и так на грани.

— …Кажется, есть какой-то клуб извращенцев… Мужики со всех уголков Европы соблазняют молоденьких девушек, уговаривают на секс, потом делятся видео…

О чём он, чёрт возьми, толкует? Слова не укладываются в голове — сами слова, голые скелеты, не обросшие смыслом! Наше коллективное сознание не готово воспринимать всю эту дичь!

— …Мы даже раскопали что-то вроде их кодекса. Для того, чтобы вступить в клуб и получить доступ к… коллекции видеоматериалов, кандидат должен предоставить своё видео как гарантию лояльности. Главное требование — на видео сам… хм… автор, девушка, секс и никакого насилия…

Что это значит, никакого насилия? Сборище пикаперов делятся своими «достижениями»? Я всегда знала, что мы живём в мире женоненавистничества. Но это же моя Анька! Она мертва уже много недель, но её не перестают топтать! Когда же вы все нажрётесь, шакалы, потребители женских тел, пожиратели женских душ?

— …И у Линдеманна много этих… видео. И девушек тоже много. Некоторых мы даже узнали, они из нашего города. И мне… ещё предстоит проинформировать их об этом. И их родителей тоже.

Он замолкает, и, как видно, уже надолго, хотя все уже давно перестали его слышать. Мы оглушены, как рыбы динамитом. Плаваем на поверхности — мы больше не жильцы. Нам было достаточно и пары фраз, чтобы умереть. В этой комнате, в моей гостиной, держу пари, сейчас нет ни одного живого человека. И Ландерс — тот единственный, кто должен оставаться в живых во что бы то ни стало, ведь это его работа, но… Он поджимает тонкие губы, ожесточая морщинки вокруг них, отводит взгляд в потолок, глаза его блестят… Он не жив и не мёртв, но он с нами.

Разрезать атмосферный туман тупым лезвием слова призван человек, который вечно всё портит. Я решаюсь, я спрашиваю о главном:

— Господин Ландерс, так это получается, он же и убил… Аню.

Взгляды зарываются в пол, губы закусываются в кровь.

Он расправляет плечи, раскрывая грудную клетку для глубокого вдоха. У оглушённой рыбёшки открывается второе дыхание.

— Следствие это выяснит, Юлия. На данный момент все материалы по данному сообществу извращенцев готовятся к отправке в Европол — у них громадные наработки по делам о распространении порнографии, торговли людьми, сообществам педофилов… Они знают, как распутывать киберклубки. Масштабы дела превосходят рамки нашего региона и даже страны. А мы пока сконцентрируемся на дополнительных следственных действиях по раскрытию убийства. Убийств. Я буду держать вас в курсе.

Выдержав паузу, он переводит взгляд на меня.

— А тебя, Юлия, впереди ждут судебные заседания. Держись скромно, отвечай так, как на сегодняшнем допросе, а я сделаю всё возможное, чтобы настроить суд и обвинение на снисхождение. Родители найдут тебе хорошего адвоката. За друга своего драчливого не беспокойся — я созвонился с вашим тренером и договорился, чтобы тот взял его на поруки. Ни к чему парню судимость…

Немного оправившись, если это в целом было возможно, Ландерс и Анькины родители собираются нас покинуть. Я даже представить себе не могу, что их всех сейчас ждёт. Полицая — разговор с жертвами Линдеманна и с их родителями. А осиротевшую семейную пару… ждут их мысли. Я желаю им потерять память. Я желаю, чтобы они навсегда забыли об этом разговоре. А лучше — о том, что у них вообще когда-то была дочь. Такая память убивает покрепче самой смерти. Пока мои родители провожают гостей до порога, я сижу на диване, погружаясь в себя. Вещь в себе — несвежая, невыспавшаяся, растоптанная. А ведь я чуть не подставила Динку, чуть не подложила её, в прямом смысле слова, чуть не окунула во всю эту грязь! И как теперь ребятам в глаза смотреть? Родители возвращаются в гостиную, но опять не одни. С ними Алекс! Зачем здесь тренер?