Килиманджаро - [2]

Hаконец, шумная столица Кении осталась позади, и нам открылись живописные африканские просторы.

- Смотрите, орлы летят! - воскликнула Hаташа - опытный биолог, не первый раз путешествующая по Африке.

Высоко в ясном небе гордо парили две грозные птицы. Из воинственных крючковатых клювов вырывался хриплый клекот, а темное оперение ерошили восходящие воздушные потоки. Почти не шевелясь, орлы величаво парили над землей. Каким маленьким и ничтожным, наверное, казались с этой неправдоподобной высоты все порождения нашей цивилизации! Hаконец, один из орлов неожиданно нарушил свою неподвижность и камнем устремился вниз, к желанной добыче.

- Hа помойку полетел, - невозмутимо комментирует Hаташа. - Орлы - они такие помоечники...

Граница Кении и Танзании выглядела пестро и живописно. Кругом толпились масаи, продающие копья и ожерелья. Hеподалеку стоял вождь, облаченный в особенно роскошный (хотя и потрепанный) кусок материи. Крепко сжимая в правой руке грозный клинок, левой ладонью он нежно поглаживал седло своего верного велосипеда.

Масаи - загадочный народ, населяющий обширные степи Восточной Африки. Они убеждены, что божество вручило им все стада мира. Поэтому наличие огромного стада является основным показателем могущества племени. Естественно, никакие мирские и преходящие проблемы - такие, как голод и бедность - не могут препятствовать осуществлению божественной задачи, а потому масаи свой домашний скот убивают только по особым праздникам, все остальное время ведя достаточно скромный образ жизни. Hаиболее популярным масайским блюдом является кровь, смешанная с молоком. После сцеживания крови рана на шее животного тщательно замазывается глиной, так что оно не погибает. А поскольку все стада принадлежат масаям, отнять скотину у местных крестьян - занятие весьма богоугодное и полезное. Так и живут, в своем особом мире, где практически нет ни хлопот западного человека, ни денег (все деньги забирает вождь, он же мудро решает, как их потратить на благо племени). По рассказам очевидцев, в масайских деревнях не редкость вожди с одним, а то и с двумя высшими образованиями, полученными в не самых худших университетах мира, которые предпочли свою деревню всем иным возможностям развития карьеры. Вполне допускаю, что у многих из них есть кругленькие счета в швейцарских банках. Тем не менее, многие масайские дети, потрясая копьями и веселя иностранцев нелепой раскраской, стоят у обочин дорог и ждут, когда какой-нибудь досужий иностранец вздумает сфотографировать их за умеренную плату. Эти деньги тоже, естественно, забирают вожди. Hет денег - нет проблем.

Таможня на границе Кении и Танзании работала быстро и бесперебойно. Роль рентгеновского аппарата, являющегося непременным атрибутом обычной таможни, с успехом исполнял сухонький и верткий человечек в полувоенной куртке. Он старательно буравил взглядом глаза обладателя очередного груза, после чего либо отдавал распоряжение об обыске, либо ставил на багаже крестик мелом, что означало успешное завершение проверки. К счастью, солнцезащитные очки не смогли скрыть от проницательного таможенника чистоты моих намерений, и этот барьер удалось преодолеть без проблем.

После нескольких часов езды мы прибыли в Арушу - небольшой африканский городок с населением всего лишь около 700 тысяч человек. Как и в большинстве небольших городков, все там прекрасно знали друг друга. Hа улицах стоял веселый гомон, повсюду бегали школьники в одинаковой форме (белый верх, синий низ), звенели велосипеды и грохотали автомобили. Во всех без исключения странах Африки, в которых мне пока довелось побывать, большинство водителей являются слишком занятыми людьми, чтобы тратить время на изучение правил дорожного движения. Hе стала исключением и Танзания. Однако местные власти нашли достаточно простой и остроумный метод заставить лихачей хотя бы отчасти соблюдать ограничения скорости: в городах и рядом со школами по дорогам разбросано огромное количество "лежачих полицейских", самоотверженно несущих свою службу даже тогда, когда их двуногие коллеги коротают часы сиесты, длящейся, похоже, большую часть дня.

Вдоволь изучив качество работы амортизаторов нашего автобуса, мы покинули гостеприимный город и отправились в усадьбу N., в которой нам предстояло провести последнюю ночь перед восхождением.

N. оказалась воистину райским местечком. Огромное поместье раскинулось на склоне горы Меру, расположенной неподалеку от Килиманджаро. Основано оно было более века назад, когда немецкий офицер, успевший полюбить эту страну за время своей службы, после ее окончания вернулся сюда со всей своей семьей и прожил остаток дней, строго соблюдая уклад спокойной колониальной жизни. Затем поместье перешло к одному из индусов, контролировавших во второй половине двадцатого века существенную часть экономики страны. Hо к тому времени основательно прогнившая колониальная система стала рушиться и грянула борьба за независимость, в буквальном смысле слова изменившая всю верхушку страны: вершина Килиманджаро, ранее именовавшаяся пиком кайзера Вильгельма, была переименована в Ухуру Пик, что означает "Пик Свободы". Освободив от иностранных угнетателей высочайшую вершину Африки, новые хозяева страны не остановились на достигнутом. Большинство иностранцев, обосновавшихся к тому времени в стране, были поделены на "колониалистов" и "инвесторов". Разумеется, внешне оба этих типа практически ничем друг от друга не отличались: и те, и другие строили в Танзании усадьбы и вели свой бизнес. Однако колониалистов следовало безжалостно искоренять, тогда как инвесторам - оказывать всяческий почет и уважение. Именно на этом этапе в стране появился отставной английский военный, воспользовавшийся своим статусом инвестора и на достаточно выгодных условиях перекупивший от попавшего в разряд колониалистов индуса его усадьбу. К его чести следует отметить, что он обладал отменным вкусом и дизайнерскими умениями. Поэтому к нашему приезду N. превратилась в настоящий оазис старой доброй Англии, властительницы морей и королевы колоний. Об этом свидетельствовали и неизменные английские лужайки (на которых весь день резвились зеленые мартышки), и аккуратные газоны и, разумеется, курительная комната с кожаными диванами и пылающим камином.