К тому времени потемнело окончательно. Освещения никакого, кроме естественного.
Фонари зияли выбитыми плафонами, с некоторых уныло свисали висельники.
Но если к трупам он уже привык, то другое насторожило и обострило его внимание.
Вокруг не было ни души. Добропорядочные граждане конечно не станут высовываться, чтобы не получить в рыло по случаю общенародной победы. Но где бродяги, воры и шлюхи? Куда эти то подевались? Последние давали даже в разгар жесточайших боев за молокозавод.
Тревога, охватившая его, была настолько сильной, что он принял дополнительные меры безопасности, активизировав опцию по снижению температуры эпителия и сделавшись невидимым для приборов ночного видения.
Ответ, почему вокруг так тихо, он получил довольно скоро. Хорошо реакция не подвела, успел нырнуть в канаву, когда мимо тяжелой поступью прошествовал Всадник Тьмы. Дождавшись, пока стук копыт затухнет вдали, спецназовец продолжил движение.
Он сопоставил новые данные и понял, что в охране столицы в эту ночь произошли кардинальные изменения. Ранее Всадники Тьмы в городе не применялись. Никогда.
Это были чересчур жуткие создания, монстры- убийцы, чтобы их запускать на городские улицы.
Это оказались еще не все плохие новости.
Пару раз мимо затаившегося спецназовца промчались летучие отряды Волчьей гвардии.
Мутанты неминуемо бы его унюхали, но Антону повезло, что, ныряя в канавы, он насквозь пропитался запахами городской канализации. Если бы он успел побриться сегодня утром, обработав кожу любимым лосьоном «Каприз», то этот каприз, пожалуй, остался бы последним в его жизни.
Мутанты из Волчьей гвардии не имели средств связи. То есть, вообще. Но чудесно обходились без них. Они вообще легко обходились без многих вещей. Без привязанностей, без пощады к раненым и безоружным, без скидки на возраст и пол.
Единственное, что они признают безо всяких условностей, это месть. Стоит кому-либо из отряда погибнуть, как через минуту здесь будет весь отряд, и обязательно отомстит, даже если придется погибнуть всем. Они и в бою также действуют. Их боятся все — и свои, и чужие. Больше боятся только Всадников Тьмы. Но это по понятным причинам.
Неожиданно, в тревожно затихшем городе с грохотом полыхнуло. Вспышка застала Антона в квартале красных фонарей, выхватив из темени сотни испуганных лиц и полуголых фигур, прилипших к окнам. Он торопливо прикрылся халатом, понимая, что уже опоздал.
Прямо перед ним оказалось сплюснутое в блин лицо шлюхи. Она была некрасива как смерть, так, пожалуй, была некрасива только современная топ-модель Ло-Гламур с межцивилизационной станции Пантера, по последней моде изуродовавшая себе лицо у форм-хирурга.
Антон прижал палец к губам, одновременно выжимая из себя самую обворожительную улыбку. Или он стал терять форму, или ей не понравилась его кривая ухмылка, но местная Гламур указала на него пальцем как на привидение и завизжала, словно пьяная макака.
Спецназовец торопливо отступил в темноту, но новый сполох вновь соединил землю и небеса, высветив его как днем. Антон еще с первого раза распознал спутниковое оружие. Он был осведомлен как специалист, что спутник мог стрелять только по целям, объявленным ООЦ вне закона. Судя по зареву, горел мыловаренный завод. Бог его знает, что спутник обнаружил в этом давно заброшенном районе. Слухи про это место ходили жуткие — и что людей живьем в котлах варят, и про пироги из человечьего мяса. Люди там пропадали часто. Антону все было недосуг проверить: все-таки война шла.
Посты Волчьей гвардии совершенно напрасно ждали Антона у крепостных ворот, он направился в противоположную от периметра сторону, углубляясь в центр города.
Преследователи, вероятно, посчитали это направление маловероятным, надо быть совсем дураком, чтобы не попытаться улизнуть из города под покровом темноты. На самом деле также считали и те многочисленные бедолаги, кого уже поставили лицом ко рву.
Дело спорилось, и ноги сами несли его к заветной цели, но вскоре Антон был вынужден остановиться, потому что череда домов сошла на нет, и впереди раскинулось ровное как стол и, благодаря этому обстоятельству, простреливаемое навылет поле аэродрома.
Предстояло преодолеть самую опасную часть пути. Антон остановился и прислушался, со стороны ангаров раздавался подозрительный шум, похоже, там кто-то прогревал моторы бомбовоза. Делал он это с заведомо недостижимой целью — потому как с этого аэродрома еще долго никто б не смог взлететь: рулежка была разворочена, из стенок гигантской воронки торчали лопнувшие трубы, из которых с уютным урчанием стекала дурно пахнущая жидкость. Даже до Антонова носа оттуда доносилась отвратительная вонь. Очистка воды всегда была проблемой для столицы. Антон перепил килограммы хлорированных таблеток, чтобы избежать модной среди местной знати хронической дизентерии.
Освоившись с обстановкой и продолжив движение, Антон уже успел преодолеть по летному полю большую часть пути, когда понял свою непростительную ошибку. Рев моторов вдруг усилился до надрывных нот, и из темноты на него стал стремительно накатывать свет фар. Не бомбовоз там прогревали, а самую настоящую танкетку.
