Кхитайская печатка - [6]

Но на самом деле – он не желал себе признаваться в этом – его разозлила загадка. Он не любил, когда в уме поселялась некая тайна и начинала там жужжать и биться, словно раздраженная муха. Киммерийцу хотелось, чтобы мир был ясным и чистым, без магии, тайна прочих глупостей. И это было главной побудительной причиной, заставившей его забрать сундучок.

Он миновал еще две анфилады роскошно убранных комнат и наконец увидел нечто новое – лестницу. Она уводила куда-то вниз, явно ниже первого этажа здания, сколько мог судить варвар. Он выбрался на ступеньки и огляделся. Ничего. Просто пустые стены. Чуть ниже начинались бесконечные тканые ковры с геометрическим узором. Ковры застилали ступени, скрадывая звук шагов, увешивали стены, поглощая звуки, доносящиеся из помещения.

Конана сильно нервировало то обстоятельство, что он безоружен. Тем не менее при нем оставалось довольно грозное оружие – его собственные руки. Киммериец не сомневался в своей способности в случае надобности разорвать какого-нибудь негодяя на част, не прилагая для этого ни к мечу, ни к кинжалу.

Шаг за шагом он спускался все ниже. Постепенно свет факелов становился все более тусклым. Все чаще попадались пустые гнезда. Становилось прохладнее. Конан понимал, что спускается глубоко под землю, но это его не останавливало. Из подвала таинственного здания может вести на волю подземный ход. Это было бы очень кстати. Конан пробыл пленником в золотой клетке почти целый день, и это начало его утомлять.

Еще один виток бесконечной винтовой лестницы. Она как будто буравила землю, упорно вгрызаясь в твердую почву. Неожиданно Конан увидел впереди темный силуэт и замер. Силуэт сперва стоял неподвижно, потом сделал несколько шагов в сторону и опять остановился. Конан понял, что это человек. Мужчина не особенно высокого роста, худой и жилистый. Несомненно, вендиец. Он то задумчиво расхаживал взад-вперед перед какой-то дверью, то останавливался. Несколько раз он потягивался, выгибаясь всем телом и зевая. Несомненно, это был часовой. Только вот что он сторожит здесь, глубоко под землей, в совершенно пустом здании?

Конан спустился еще на одну ступеньку. Повое открытие! Неизвестно откуда потянуло сквозняком. Так и есть! Где-то поблизости проходит подземный ход. И он выводит на поверхность земли совсем рядом. Конан отчетливо ощущал, как веет прохладой. На воле уже наступал вечер, дневная жара улеглась, подул освежающий ветерок. Отлично! Осталось миновать часового, убедить его не валять дурака и выпустить пленника (Конан не сомневался, что последнее окажется совершенно пустяковым делом) – и бежать отсюда! Все-таки хорошо он сделал, что доверился инстинкту и утащил рубин. Будет что вспомнить, когда он окажется далеко отсюда.

Слуга, освещенный тусклым светом единственного факела, был хорошо виден с того места, где теперь находился Конан. Он был безоружен! Интересно, что он все-таки охраняет? Кто додумался поставить часового возле выхода и не дать ему в руки оружия?

Неожиданно переменившийся ветерок донес до Конана новый запах. Пахло сытным ужином. Тушеным мясом, сладкими терпкими подливами, которые так мастерски готовят вендийские повара. Вот так дела!

– Привет, – сказал часовому Конан, спрыгивая со ступенек и внезапно вырастая перед ошеломленным вендийцем.

Смуглый худой человек отшатнулся, – сложил руки и начал низко кланяться.

– А, боишься! – почему-то обрадовался варвар и поиграл мускулами обнаженных рук. – Правильно делаешь. Впрочем, я тебя не трону. Скажи мне, здесь ли выход из дворца?

Вендиец, не понимая вопроса, продолжал бормотать и бить поклоны.

– Эй! – рассердился Конан. – Почему здесь никто не понимает, о чем его спрашивают? Для кого этот ужин?

Он протянул руку и взял с блюда кусок мяса. Вендиец наблюдал за этим с каким-то священным ужасом. Конан преспокойно обмакнул мясо в соус и отправил в рот.

– Ух ты, как вкусно! – воскликнул он и потянулся за новым куском.

Вендиец, завывая, бросился ему в ноги и принялся шлепать ладонями по каменному полу.

– О чем ты просишь? – Конан отодвинулся, глядя на распростертого перед ним слугу с несколько брезгливым выражением лица. – Чтобы я не брал мяса? Мясо – нет? – Он показал на блюдо и покачал головой. – Я правильно понял?

Вендиец вскочил и замахал руками, как бы ограждая ужин от прожорливого варвара, а затем опять сложил на груди руки и умоляюще посмотрел на огромного варвара.

– Ладно, – великодушно махнул Конан. – Не больно-то и хотелось. Вообще-то я сыт, просто решил попробовать. Здешняя стряпня мне очень по вкусу. Когда стану королем, непременно заведу себе повара-вендийца. Ты хоть что-нибудь понимаешь?

Слуга не сводил с киммерийца внимательных глаз. Он явно чего-то боялся. Но чего? Кажется, варвар ведет себя вполне дружелюбно: болтает, жует, хлопает собеседника – правда, немого и несчастного, – по плечу. Что же такого страшного таится в этом подвале?

Может быть, слуге-вендийцу строго-настрого велено не выпускать Конана из дворца? Ну тут уж, прости друг, придется нарушить приказание. Не может киммериец провести всю жизнь взаперти, на радость таинственной блондинке, которая одарила его парой поцелуев и скрылась неизвестно куда.