КГБ в Японии. Шпион, который любил Токио - [5]
В те дни я подружился с одним молодым профессором. Его фамилия — Сэймон — была очень редкой и говорила о дворянском происхождении. В отличие от своих спутников — пожилых японцев получивших традиционное воспитание, он свободно изъяснялся по-английски и даже внешне походил на европейца. Тогда я еще не владел свободно японским языком и потому нередко перекидывался с Сэймоном шутливыми фразами на английском, что явно коробило его коллег, усматривавших в этом некоторую измену японскому духу…
Прошло несколько лет. Я уже успел побывать в Японии на студенческой стажировке, был принят на работу в КГБ, который теперь направлял меня в Токио под видом корреспондента ТАСС. Тут я и вспомнил о Сэймоне.
Для большинства моих молодых коллег начинать работу за рубежом весьма трудно. Почти все они никогда прежде за границей не бывали, не умеют держаться раскованно и практически ничего не знают о предстоящей стране пребывания, кроме тех искаженных сведений, которые преподносит советская пропаганда. Дать бы им пару лет, чтобы обжиться там, освоить разговорный язык, привыкнуть к общедоступности еды и товаров, к присущей японцам свободной, но в то же время весьма сдержанной манере общения!
Однако суровое руководство КГБ заставляет их немедленно погрузиться в пучину шпионажа. В полном соответствии со сталинской традицией оно убеждено, что теоретических знаний, полученных в Москве, вполне достаточно, чтобы чувствовать себя за границей как рыба в воде. Разумеется, местные контрразведки моментально подлавливают таких горе-разведчиков и берут на заметку, чтобы в нужный момент устроить большой скандал.
Особую сложность среди других стран представляла, конечно, Япония. И сама манера мышления японцев, и их архаичный, крайне усложненный язык были непонятны простому советскому человеку. Многие из начинающих наших разведчиков, с трудом познакомившись с первым попавшимся японцем, порой не знали, о чем вообще с ним следует говорить, а ведь перед ними стояла задача его вербовки!
Умение заводить связи и знакомства ради того, чтобы потом превращать своих новых друзей в агентов, считается для нашего разведчика главным, и именно оно дается ему, особенно в начале карьеры, с большим трудом.
У меня же, в отличие от товарищей, уже имелся один знакомый в Японии. Им был Сэймон, которого вполне можно было потом завербовать. Молодой, перспективный и умный, он наверняка представил бы интерес для нашей разведки. Оставалось только это проверить. Я написал его имя на особой карточке и послал ее в архив разведки, где собраны данные на всех людей планеты, хоть когда-либо попадавших в поле зрения КГБ. Что-то подсказывало мне, что там могут быть сведения и о Сэймоне.
Архив разведки расположен там же, в Ясеневе, на первом этаже, и ответ на любой ваш запрос поступает оттуда очень быстро, через несколько дней. Бывает, впрочем, что на нем стоит штамп «Сведений нет». Но если ответ задерживается, то это, наоборот, обнадеживает: значит, кто-то неведомый, хоть и сидящий, может быть, даже в соседнем кабинете, решает, стоит ли говорить правду об интересующем вас человеке и почему вы вообще о нем спрашиваете. Значит, выбор попал в самую точку…
Так произошло и с Сэймоном. Карточка с запросом возвратилась ко мне через две недели, но зато вся тыльная сторона ее была исписана номерами дел, в которых упоминалась фамилия моего знакомца.
Оказывается, он давно попал в поле зрения политической разведки, ибо умудрился стать ни много ни мало помощником нового министра X.! Ни в какие официальные списки аппаратчиков он не входил, а действовал как бы за кадром, что говорило о его значимости.
Как только КГБ не пытался подкатиться к нему — и через напыщенных дипломатов советского посольства, бывших кадровыми офицерами разведки, и подсылая крупных ученых-экономистов, командированных из Москвы за наш счет. Все было тщетно! Сэймон сделался очень холоден к советским людям и никому из них не позволял пригласить себя в ресторан. Он словно догадывался о том, что за непринужденной застольной беседой последует навязчиво-теплая дружба, которая как бы сама собой приведет к вербовочному предложению.
А может быть, Сэймон знал о нашем интересе к нему совершенно точно, через тайных осведомителей уже своей, японской, разведки у нас в Ясеневе.
— А вы не боитесь, что Сэймон выкинет вас из страны? — иронически кривя губы, спросил меня начальник японского отдела политической разведки.
— Надеюсь, этого не случится! — отвечал я без особой уверенности. Мне очень не хотелось поверить в то, что такой интеллигентный и общительный человек, как Сэймон, способен на столь жестокий поступок.
— Если так, то мы отдаем его вам, научно-технической разведке! Вербуйте на здоровье! — буркнул начальник, тут же углубляясь в бумаги. Я же, едва сдерживая радость, поспешил удалиться из кабинета. Ведь завербовать Сэймона могу только я!..
Трудно представить то воодушевление, с которым я писал о нем первое официальное письмо в токийскую резидентуру. Я делал это уже не от своего имени, и потому под часто употребляемыми в нем выражениями «мы считаем» или «по нашему мнению» подразумевалось мнение высшего руководства советской разведки. В конце его кратко упоминалось, что скоро в резидентуру приезжает некий молодой и весьма перспективный сотрудник, который и займется непосредственной вербовочной разработкой Сэймона… Подписал это письмо большой начальник
Бывший подполковник КГБ Константин Преображенский утверждает, что объединением Русской Православной церкви Московской патриархии и Русской Православной церкви за рубежом занимается специально созданный отдел КГБ по работе с эмигрантами. Значительная часть новой книги бывшего подполковника КГБ Константина Преображенского «КГБ в русской эмиграции» посвящена болезненному вопросу объединения двух церквей – зарубежной – РПЦЗ и Русской Православной церкви Московской патриархии, созданной Сталиным и по сей день находящейся под контролем государства.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
Эта книга не есть сведение счетов. Автору важнее было показать, что крушение Советского Союза обусловливалось не только и, судя по фактам, не столько императивами, парализовавшими рефлексы самосохранения нации, сколько спецификой властных структур и личными качествами, присущими последним руководителям СССР. На каждой ступени перестройки давались варианты, имелся выбор. Право решающего вердикта принадлежало, однако, единолично М. С. Горбачеву. Он не делился этим правом ни с кем – ни с парламентом, ни с правительством, ни с коллегами в Политбюро ЦК партии, ни с партией как институтом.
Бывший сотрудник Второго главного управления КГБ генерал Рэм Красильников в своей книге пишет о противостоянии британской разведки и российской (советской) контрразведки. Именно Англия явилась вдохновителем походов Антанты на Советскую республику в 1918-20 гг. С этого времени и начинается противоборство двух разведок, продолжающееся до сих пор. Британская разведка «преуспела» в деле вербовки сотрудников КГБ, но практически все они были разоблачены советской контрразведкой. Об этих и многих других акциях британской разведки против России рассказывает профессиональный контрразведчик.
Профессиональный разведчик и директор ЦРУ на протяжении десятилетия, Аллен Даллес рассказывает о глобальном противостоянии его ведомства с Комитетом госбезопасности СССР, во время которого отрабатывались приемы разведки и шпионажа, известные с древнейших времен.«В лице Советского Союза мы имеем противника, который поднял искусство шпионажа на небывалую высоту, разработав новые механизмы подрыва и обмана».Немцы Зорге и Ресслер, два советских шпиона, по мнению Даллеса, обеспечили руководство Красной Армии бесценной информацией, во многом предвосхитившей исход Второй мировой войны.Арест супершпиона подполковника КГБ Рудольфа Абеля произошел только благодаря предательству его ближайшего помощника.
Книга известного немецкого прозаика Х.Х. Кирста выделяется из почти шести десятков произведений, посвященных Рихарду Зорге. Опираясь на документальные материалы, автор нарисовал образ не твердолобого коммуниста, не супершпиона и не героя-великомученика, каким представляли нам прежде Зорге, а человека, наделенного свойственными обыкновенным людям слабостями и недостатками. Он отнюдь не отличался ангельским характером, часто и крепко выпивал, страстно любил женщин, чрезмерно грубо вел себя с членами своей разведгруппы.