КГБ и тайна смерти Кеннеди - [20]

1 декабря 1959 года Освальд получил право временного проживания в Советском Союзе сроком на один год.

Остальное было уже делом техники. Бюрократическая система заработала. Постановление ЦК КПСС было продублировано распоряжением Совета Министров № 3363-рс.

Этим правительственным документом Белорусскому совету народного хозяйства предписывалось трудоустроить Освальда, а горисполкому Минска — выделить ему отдельную квартиру.

Интересно, что в последующем аналитики из Комиссии Уоррена практически безошибочно «вычислили», как тогда развивались в Москве события, связанные с ходатайством Освальда о приеме в советское гражданство. Это явствует из следующей цитаты из отчета комиссии: «Данные, относящиеся к совершенной Освальдом попытке самоубийства, указывают на то, что его ходатайство о разрешении остаться в Советском Союзе было, очевидно, отклонено приблизительно через шесть дней по приезде в Москву. Так как первый контакт с перебежчиками — непосредственная функция КГБ, то, вероятно, первоначальное решение отклонить ходатайство Освальда принадлежало КГБ. То, что Освальду по выходе из больницы разрешили остаться в Москве, наводит на предположение, что какое-то другое советское министерство вступилось за него… Самой вероятной причиной такого вмешательства была бы нежелательность огласки того, что был отвергнут искренне обращенный в коммунистическую веру человек» (ОКУ. Гл. 6. С. 263).

Фактически в этом выводе содержится информация, переданная ЦРУ предателем из КГБ Юрием Носенко (подробный рассказ о нем — далее, в главе 3) по делу Освальда, в том числе и об отношении к его заявлению о приеме в советское гражданство. Поскольку разведка США не решилась передать Носенко в качестве официального свидетеля комиссии, подозревая его как подставу КГБ, можно полагать, что консультанты из ЦРУ все же снабдили ее этой информацией в форме собственных умозаключений, чтобы укрепить свой престиж и показать уровень осведомленности о советской действительности.

Отвечая на одно из предположений об отношении советских властей к заокеанскому пришельцу, Комиссия Уоррена вновь делает еще один совершенно правильный вывод: «Предложение. Советские власти не доверяли Освальду, что видно из того, что его послали на радиозавод в Минск в качестве неквалифицированного рабочего…

Заключение комиссии. Советское правительство относилось с подозрением к Освальду, как это могло бы быть по отношению к любому американцу, явившемуся в Москву и заявившему, что он хочет жить в Советском Союзе…» (ОКУ. Прил. 12. С. 654).

Пока в связи с указанием правительства другие советские учреждения готовились обустраивать новую жизнь Освальду, КГБ скрепя сердце тоже должен был заняться этим, но по своей линии.

Никаких конкретных оснований подозревать Освальда в принадлежности к американской разведке у КГБ не было. Но поскольку КГБ был вынужден принимать непосредственное участие в решении дальнейшей судьбы Освальда, он должен был обеспечить наилучшие условия для эффективного изучения назойливого американца.

Обеспечить такие условия можно было, только если бы работа велась по так называемой высшей категории дел, то есть по делу о шпионаже.

21 декабря 1959 года все в том же 7-м отделе Второго главного управления КГБ на Освальда заводится дело агентурной разработки. В постановлении о заведении дела сказано: «…Учитывая, что Освальд может быть связан с американской разведкой, постановил: завести дело-формуляр по окраске «Шпионаж американский»» (Дело Освальда. Т. 1. С. 3).

Окраска — термин, существовавший в советских органах госбезопасности с 1930-х годов, а может быть, даже раньше, и обозначавший признак, причину, на основании которых заводится оперативное дело. Дела по «шпионажу американскому» относились к высшей категории оперативных дел. Такая окраска давала подразделению, в чьем производстве находилось дело, преимущество в использовании необходимой агентуры даже из других отделов, средств наружного наблюдения, специальной техники и т. п.

Так отважный американский парень, не добившись своей главной цели — перехода в советское гражданство, благодаря завидному упорству достиг промежуточной — загнал себя под колпак советской контрразведки и одновременно американских спецслужб — ФБР, ЦРУ, служб безопасности и разведки Военно-морских сил США, поставленных в известность о шагах Освальда в СССР после посещения им посольства США в Москве.

В течение двух недель, с 16 по 31 октября, Освальд своим непреодолимым стремлением выйти из одного и перейти в другое гражданство привлек к своей персоне внимание множества людей, и по его проблеме полным ходом заработали государственные бюрократические машины сразу двух великих держав. Своими последующими действиями он так раскрутил маховики этих машин, что и по сей день, спустя более 40 лет после того, как не стало его самого, они все еще продолжают вертеться.

Но вернемся к последним дням «московского следа» Освальда.

Наступил новый, 1960 год. 4 января Освальда пригласили в Отдел виз и регистрации (ОВИР) и выдали документ, предоставляющий ему право проживать в Союзе, — вид на жительство в СССР для лиц без гражданства. Поскольку его паспорт был оставлен им в американском посольстве, формально он являлся для советских властей лицом без гражданства. Там же ему объявили, что местом проживания для него избран Минск, столица Белорусской ССР, куда предстоит выехать в ближайшие дни.