Кэтрин Эбдон и школа волшебников - [27]

– У-у! – Пол О’Брайен, первокурсник из Хаффлпафа, погрозил кулаком пакостнику.

– Это Пивз, – пояснила Ребекка, вытирая лицо. – Противное создание, местный полтергейст.

– Что, мелочь пузатая, заблудились?! – злорадно хихикал Пивз. – Хи-хи! И не выберетесь отсюда никогда, так и помрете от голода и холода, и никто не придёт вам на помощь! А я буду веселиться и исполнять траурные пляски над вашими толстенькими скелетиками! – и он задёргал кривыми ножками и противно загудел, подражая похоронному маршу.

– Пошли отсюда, – сказал Мэтью Стивенс, другой студент Хаффлпафа. Он оглянулся на притихшую девицу, выглядывающую из-за корзины, и свернул за угол. Все потянулись за ним.

Почти сразу они вышли к лестнице, ведущей на первый этаж. И Кэти готова была поклясться, что они уже проходили здесь несколько раз, прежде чем найти эту злополучную лестницу!

Самым первым уроком у первокурсников, общим для всех факультетов, была лекция по теории магии. Её читал совсем молодой профессор, Евгений Консалье.

Когда студенты вошли в аудиторию, расселись по местам и достали учебники, за кафедрой тут же появился профессор. Кэти, широко раскрыв глаза, уставилась на него.

– Вопросы теории магии как науки об общих закономерностях магических процессов в системах различной магической природы всегда занимали большое место в дисциплинах, связанных с изучением герметики, геомантии, трансфигурации и, конечно же, всех их практических приложений, как то: осуществление акустических воздействий, построение футуристических прогнозов, изготовление магических субстанций, нахождение скрытых материальных сущностей. – Профессор говорил громко, но без всякого выражения, сложив руки на груди и уткнувшись взглядом в дальний угол аудитории.

Кэти даже не сообразила, что лекция уже началась, опомнилась только, услышав вокруг шелест поспешно разворачиваемых пергаментов и скрип перьев.

Целых полтора часа студенты, едва поспевая за преподавателем, записывали, не вникая в смысл услышанного, и сокращая, кто как умел, непонятные слова. Брызгали чернила, ломались перья, к концу занятия кто-то поскуливал, баюкая потянутое запястье. Вечером, просматривая свои конспекты, Кэти так и не сумела разобрать собственные каракули. А ведь у неё всегда был такой красивый и разборчивый почерк! Она открыла учебник по теории магии: те же непонятные слова, разве что не каракулями написанные.

Лекции по истории магии оказались такими же нудными. Их читал преподаватель-призрак, профессор Бинс, и записывать за ним приходилось так же торопливо. Казалось бы, такая же тягомотина и тоска, как и на занятиях по теории магии. Но однажды Кэти сделала открытие.

Это случилось то ли на третьем, то ли на четвертом уроке по истории магии. Поспешно записывая за профессором лекцию, она неловко ткнула пером в чернильницу, и кончик пера обломился. Починить его было нечем и заменить тоже – она не привыкла таскать с собой лишние, по её мнению, вещи. И теперь об этом пожалела. Но жалела недолго. Лишённая возможности записывать лекцию профессора Бинса, Кэти, подперев щеку кулаком, стала его просто слушать. Слушала-слушала и увлеклась. И оказалось, что вся история магии – это сборник волшебных сказок. И кем рассказанных – привидением! Кэти не старалась запоминать даты и имена, а просто погрузилась в сказочную атмосферу... это было здорово! Это было похоже на истории, записанные когда-то Толкиеном...

После того случая Кэти всё-таки стала таскать с собой и перочинный ножик, и пару запасных перьев. Ну, а на следующем уроке по истории магии вместо того, чтобы записывать лекцию, она стала рисовать картинки-иллюстрации к ней. Вечером, развернув свой оригинальный конспект, сверяясь с учебником, снабдила рисунки подписями. Получились отличные комиксы! Таким образом, один из самых тягостных для многих предмет превратился для Кэти в развлечение! Жаль, что нельзя было поступить так же и с лекциями профессора Консалье. Попробуйте-ка нарисовать парадигму! Или вектор-магистратум...

О том, как она будет сдавать экзамен по истории магии, Кэти пока не задумывалась.

Трансфигурацию вела профессор МакГонагал. На первом уроке, после небольшой вводной лекции, посвящённой описанию сложности предмета и важности соблюдения дисциплины на её уроках, профессор превратила учебник Тома Хамбиса в голубя, потом голубя – в хрустальную вазу, вазу – в бронзовый подсвечник, и, наконец, вернула совсем ошалевшему Тому его учебник.

– Кое-что из этого вы должны будете продемонстрировать на экзамене по окончании учебного года, – порадовала МакГонагал студентов. – Превращениями животных мы будем заниматься в основном на втором и третьем курсе. К окончанию школы, возможно, – подчеркнула она, – кто-то из вас достигнет уровня, позволяющего стать анимагом, а пока... – профессор раздала каждому по спичке. – Теперь возьмите свои записи по теории магии и разыщите общую акустическую формулу превращения деревянных предметов...

После того, как оказалось, что в конспектах первокурсников ничего найти невозможно, профессор МакГонагал прочитала им ещё одну лекцию, подлинней. Она была посвящена нерадивости и небрежности и объясняла, к чему это обычно приводит. Для демонстрации своих слов раздосадованная МакГонагал превратила собственный стол в зубастого ящера. Он, не торопясь, с грозным шипением двинулся к студентам, его тяжёлый толстый хвост смёл несколько предметов с первой парты, все к тому времени уже сидели под столами. Все, кроме Кэти и Алисы МакМелт – той самой молчаливой девочки. Кэти, растерявшись, подняла зачем-то свою спичку, направив её на чудовище. Алиса вжалась в спинку стула, тоже застыв на месте. Через мгновение профессор МакГонагал превратила ужасного монстра обратно в стол.