Кэсткиллский орел - [77]

— Она уже выбрала, — сказал он, едва поворачивая голову, следуя за движением пистолетного дула. — Еще в Милл-Ривер сказала, что возвращается к тебе.

«Беретта», девять миллиметров.

— Сказала, что любит меня, но тебя — больше, — сказал Рассел. Дрожь исчезла из голоса. — Что ей помогла психиатр и что ты тоже изменился к лучшему.

Уголком глаз я видел, что Грэйс прекратила раскачиваться и теперь стояла неподвижно, не снимая рук с затылка.

— Я не мог ее отпустить, — сказал он.

Я кивнул.

— Приказал людям отца следить за ней, — продолжал он.

— Твой отец был против этого, — сказала Грэйс. Она опустила руки. — Ему хотелось, чтобы ты сам во всем разобрался, но я сказала: «Джерри, это же наш сын. Если ты меня любишь, то сделаешь все как нужно».

Пистолет так и мотался туда-сюда.

— На самом деле ее никто не удерживал, — сказал Рассел, — просто она настолько затрахалась...

— Рыжик!

— ...что в одиночку не могла мне противостоять. Тогда-то она и вызвала негра. А мы прослушивали ее телефон. — Рассел пожал плечами. — И все пошло наперекосяк.

— Хоук — парень способный, — заметил я.

Рассел кивнул:

— Мне хотелось отобрать ее у тебя и не допустить к психиатрше.

— Психиатр ей необходим, — сказал я.

Рассел снова кивнул:

— Знаю. Как и ты.

Пистолет прекратил двигаться и остановился на моей груди.

— Я люблю ее, — признался Рассел. — Так же сильно, как ты.

— Да.

— Она же тебя уничтожила, — встряла Грэйс. — Высосала, а потом вернулась к этому человеку, — человеку, убившему Джерри.

— Если я тебя прикончу, она мне этого никогда не простит, — сказал Рассел.

— Этот человек убил моего Джерри, — повысила голос Грэйс. — Ты не нуждаешься ни в чьем прощении.

— Но ее я в любом случае уже потерял, — сказал Рассел, разглядывая меня поверх пистолетного дула.

— Рыжик, на свете миллионы девушек, — попыталась успокоить его Грэйс. — Человек с твоими деньгами и твоей внешностью... Пошли.

Он медленно перевел взгляд на мать, и пистолет, следуя за взглядом, остановился на ее фигуре. Грэйс приоткрыла рот, но не смогла выдавить ни звука. Десять секунд никто не шевелился.

Затем Рассел опустил руку и двинулся в темноту. Пистолет так и повис в ней — безжизненно.

Мы с Грэйс наблюдали за ним несколько мгновений, после чего она сорвалась с места.

— Рыжик, — взвизгнула женщина, — подожди мамочку!

Я направился обратно в город и к восходу солнца уже был в гостинице.

Глава 54

Воскресный день, в Бостоне сеет мелкий снежок.

В камине горят яблочные поленья, в духовке печется хлеб, а в квартире у меня пахнет, как на плантации. По телевизору «Рэдскинз» размазывали по полю «Джайянтс». Я стоял у окна и смотрел на Марлборо-стрит. Снег повалил гуще. С Арлингтонстрит вьшернуло коричнево-белое такси, остановилось у моего дома, из него выбралась Сюзан, заплатила шоферу и двинулась к дверям, таща лиловый саквояж для платьев и темно-синий чемодан.

Я нажал кнопку, и через минуту она стояла у моей квартиры. Я впустил ее, взял чемодан, поставил на пол рядом с диваном. Саквояж она перекинула через спинку, повернулась и улыбнулась мне.

— Примерно так должен был бы пахнуть дом моей бабушки, — сказала она.

— Но этого не было.

— Нет, — хмыкнула Сюзан. — Пахло преимущественно нафталином.

— Следовательно, я не напоминаю тебе твою бабушку, — сказал я.

Сюзан подошла, обвила меня руками и положила голову на грудь.

— Ты никого не напоминаешь, — успокоила она. — Я никогда не встречала человека, хотя бы чуточку на тебя похожего.

Я потихоньку прижал ее к себе:

— Как твое психическое здоровье?

— В порядке, — сказала она. — Нет человека здорового на сто процентов, но я чувствую себя здоровой процентов на девяносто с хвостиком.

— Доктор Хилльярд больше не требуется?

— По крайней мере, сейчас. А может быть, никогда больше и не понадобится.

— Ты не будешь убегать из дома, как ребенок? — спросил я.

Она потерлась головой о мою грудь:

— В полнолуние я могу ощущать легкое беспокойство, но для окружающих это не опасно.

— Рассел? — спросил я.

— Я один раз встретилась с ним, сразу же после Буасе. Он пришел ко мне на квартиру в МиллРивер, и мы попрощались. Он ушел, больше я его не видела и не слышала.

— Он собирается с головой уйти в семейный бизнес?

— Надеюсь, что нет.

— Может быть, вернется к жене, — сказал я. — Раньше так и бывало.

— Надеюсь, так и будет. Надеюсь, он не станет планомерно себя убивать. Его жизнь была такой... — Она покачала головой. — Больше я не желаю говорить о наших с ним отношениях.

— Хорошо, — сказал я. — А как насчет такого разговора: наши дела в порядке?

— В полном, — улыбнулась она. Подняла глаза, и я ее поцеловал. Потом она проговорила, держа губы очень близко к моим: — А ты в порядке? Тебя не арестуют?

— По крайней мере, за Милл-Ривер точно не арестуют, — сказал я. Наши губы легонько терлись друг о дружку. — Айвз все уладил. Действительно все.

За моей спиной в телевизоре Дин Стоктон описывал, как Джон Риггинс сделал победный рывок на двадцать ярдов.

Сюзан меня снова поцеловала. Сестринским этот поцелуй я бы не назвал.

— Я летела шесть часов, — прошептала она. — И теперь хочу принять ванну, слегка ополоснуться.

— Угу.

— А затем мы могли бы заняться любовью.