Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга II - [17]
Степь. Дорона
Император очнулся уже внизу. Вернее, не очнулся, а – стал вновь помнить себя, потому что в момент этого самого возвращения в память стоял посреди учинённого в обеденном зале разгрома и отдавал разумные приказания. В высокие окна лился свет, он кинул взгляд на то, что происходит снаружи, но там был только сад, ещё тёмный, и лишь облака в небе – сияли. Потом он понял, что это не облака, а дымы, застывшие в безветрии над городом…
Что ж, о мёртвых будем скорбеть, но будем скорбеть потом. Общий ужас был необходим, чтобы опрокинуть сотканные чары, прорвать паутину, помешать ударить в ответ. Это спутало карты и Турвону… а может быть, повлияли ещё и те чары, которыми конкордийские чародеи в подземной скрипте опутывали пленённого Полибия.
Полибий, – сквозь клейкую горячую паутину, обволакивающую сознание, вспомнил император. Полибий… Он-то мне и нужен. Да. Скорее…
Нет, сказал он сам себе решительно. Не сейчас. Ты должен отдохнуть, он должен утомиться. Тогда вы: он с одной стороны, ты и все твои чародеи – с другой, – окажетесь если и не на равных, то хотя бы на сравнимых позициях. Император отвлечённо, будто речь шла о ком-то постороннем, отсчитал необходимое для набора сил время. Получался ранний вечер, пять-шесть часов.
Пусть будет так. Он повернулся – и вдруг боковым зрением увидел Мардонотавра. Зверь стоял в пол-оборота к нему и будто прислушивался к чему-то, наклонив голову. Но когда император осторожно переместил взгляд на него, зверь пропал – остались только черепки разбитой посуды, сваленные кучей стулья и грязные разводы на прорванных шёлковых обоях…
Глава пятая
Мелиора. Болотьё
Как всегда перед боем, Алексей испытывал то, что сам называл "лихорадочным спокойствием". В каком-то смысле он любил это состояние: тревоги и заботы мельчали, всяческие занозы в душе и сердце переставали колоть… и вообще мир упрощался. Он упрощался до такой степени, что становился почти понятен. Как будто удавалось посмотреть на него сверху. Не различить было деталей, но – схватывалась картина. Она даже могла запомниться на некоторое время…
Беда только, что в этом состоянии картина мира не представляла для него ни малейшего интереса.
Потом, если удастся выжить, можно будет попытаться перебрать то, что задержалось в памяти: обрывки и лоскутки… Примерно так, как тревожным утром вспоминаешь остатки странного сна.
И так же, как иногда сон много времени спустя вспоминается весь, каким-то узором совпав с лицом, событием, положением тел, фигурой речи – так и по завалявшемуся где-то в тёмном чуланчике обрывку картины восстанавливаешь вдруг её всю – и понимаешь, что в действиях своих, слепых, наивных, – был прав.
Или не был прав.
Но для этого нужно выжить, а ещё – потом – нужно спокойствие. И скука. Лучше всего – зимняя скука. Дорожки меж сугробов и мягкие медленные хлопья сверху, и прямые синие столбы дымов. И можно подцепить ладонью снег и умыть лицо, умыть глаза, унять исходящий из них жар…
Он мысленно умылся снегом и посмотрел направо, потом налево.
Воины его отбегали в сторонку, чтобы помочиться. Обе пушки стояли готовые к бою, фитили дымились. Те воины, что оставались с ним при пушках, как-то сразу стали отличаться от остальных.
Туман будто бы начинал подниматься. Или просто делалось светлее от неба. Птицы, только что оравшие весело там, впереди, неуверенно замолкали и теперь скорее переговаривались, чем пели…
– Час, – сказал Азар. – На конь, орлы.
Двенадцать коней пробарабанили копытами по мосту и, разворачиваясь в линию, мягко помчались рысью кто по дороге, кто вдоль дороги по целине… Всадники накладывали стрелы на тетивы, держа ещё по две-три в зубах. Алексей не знал, видит он уже – или мерещится, или просто сгустились тени: конная колонна шла навстречу его двенадцати. Кони, как быки, с наклонёнными головами…
В тумане можно узреть хоть чёрта, хоть Бога с дружками…
Нет, мерещится: погрузились в тени и пропали сами.
И там, в тенях, заржали кони и захлопали луки, и кто-то завизжал и завыл, а потом всё покрыл рёв: "Ааррраааа!!!" И свист, и улюлюканье, и железные лязги.
С криком "Арра!" ходили в бой степняки…
Вот только что не было, а вот уже есть – вылетели из тумана шесть всадников, только шесть! – откинувшись, почти лёжа на крупах коней, посылая стрелы назад… нет, не шесть, больше, вот ещё и вот, молодцы, все живы, все!.. нет, медленно валится кто-то, нога в стремени…
Отскочили, развернулись, снова строй, снова стрелы – а из тумана теперь уже настоящие всадники, чёрные плащи, чёрные флажки на копьях, чёрные шлемы на пол-лица, нагрудники, как белые совиные черепа, – "Ночные крылья", особый корпус, назначенный не столько для боёв, сколько для рейдов по тылам и жутких карательных дел. Наряду с живыми в нём служили и мертвецы.
А вот эти уже не будут служить ни живыми, ни мёртвыми: трое разом покатились под ноги коням… И ещё один встал в стременах, изогнулся дугой и лёг на круп.
Бродиславы отскочили ещё на полсотни шагов и вновь развернулись для стрельбы.
Ага! "Ночные крылья" подались назад, кони затанцевали. Кони были на подбор: вороные с белыми пятнами на груди. Чёрные всадники вынимали свои луки. Справа, отделившись от остальных, два примерно десятка их мчались по широкой дуге, чтобы отрезать бродиславов от моста.
Эта книга – круто замешанный коктейль из мистики, философии, истории и боевика, созданный фантазией Андрея Лазарчука и Михаила Успенского с присущим этим авторам мастерством. Ее главный герой – великий русский поэт Николай Гумилев. Он не погиб в застенках ЧК в далеком 1921 году. Нет, он был спасен от верной гибели представителями могущественного Пятого Рима, древней оккультной организации. Он был посвящен в тайные знания, приобрел невообразимое могущество и даже получил дар вечной молодости, но взамен емупришлось превратиться из поэта, избранника Музы, в отважного бойца с беспощадными чудовищами, стремящимися уничтожить наш мир...
Пятый год как разрушены Башни… Отгремели гражданские войны, позади голод и эпидемии, но мирная жизнь пока ещё какая-то ненастоящая. Учёные пытаются разобраться, что же это всё-таки было? Следы ведут в таинственную долину Зартак, откуда с давних времён в Саракш попадали странные существа и предметы. Там и встречаются наши герои – те, кто сумел уцелеть. И тут же понимают, что есть силы, желающие вновь использовать излучение, и эти силы ни перед чем не остановятся. Так что приходится опять, как в старые времена, – плечом к плечу…
Слово «наваждение» заимствовано из старославянского языка и означает «обманчивое видение, внушенное злой силой», «дьявольские козни». Все, что происходит сейчас вокруг среднестатистического жителя планеты Земля, сегодняшнюю реальность, иначе как наваждением назвать нельзя. Не смогли пройти мимо этой проблемы писатели-фантасты. Одни экстраполируют нынешние процессы в будущее, другие ищут пути выхода из сложившейся ситуации, третьи облекают факты в форму притчи. Есть среди них пессимисты, есть оптимисты. Но точно нет равнодушных. Читайте ежегодник издательства АСТ, который содержит самые яркие произведения года от ведущих авторов русскоязычной фантастики!
Это не продолжение знаменитого романа "Посмотри в глаза чудовищ". Но тень Николая Гумилева все равно не раз появляется на его страницах. Потому что у этих книг общее время. Общее прошлое. Общее настоящее. И, возможно, общее будущее. Возможно – потому что будущее создается именно на этих страницах. Возможно – потому что невозможного для его героев, кажется, не бывает...Роман был номинирован на Букеровскую премию.
Андрей Лазарчук — популярный писатель и переводчик. Юсуп Бахшиев — продюсер и сценарист. А вместе они — авторы нового увлекательного цикла альтернативного исторического фэнтези.Первая книга переносит нас во времена расцвета Древней Греции и Персидской империи, когда по морям ходили парусные корабли, по небу летали жар-птицы, на земле жили полулюди-полузвери, а миром правили боги — злые, добрые или странные.Ягмара, девушка из северной лесной страны, и чужеземец Нил, лишенный памяти, отправляются на поиски отца Ягмары, пропавшего несколько лет назад.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
Война между силами злой древней магии, подкрепленной мощью великой Армии, и силами добра, на стороне которого выступают герои и волшебники... Эта война извечна, но и ей придет конец. Ибо есть нечто, сотворенное древним магом, называемое Кузня и содержащеев себе великое множество искусственно созданных, нелепых миров, один из которых – наша реальность, Земля. А в нем – плененная и заколдованная, забывашая, кто она на самом деле, кесаревна реального мира...