Кентаврида - [13]
– так пишут мудрые китайцы, хотя у них нет своего янтаря, только дорогой привозной. Вообще культура континентального Китая чрезвычайно интересна, а их письменные источники – огромная ценность как для философов и поэтов, так и для обычных коллекционеров. Ведь они начали издавать полноценные книги ещё в восьмом веке после рождества Христова! Впрочем, я увлёкся… Моя слабость – камни, геология, история возникновения островов, редкие языки, обычаи разных народов. Когда-то я писал об этом книги… Вы хотели ещё что-то спросить?
– Вы бывали на материке? Вы, кентавр?
– Э-э… Нет, конечно нет. В образе кентавров мы не можем покидать этот остров. Согласитесь, мы дико выглядели бы среди строгого суеверного общества старой Европы. Я внимательно читаю книги, которые мне привозят. Сам отсылаю свои рукописи некоторым знакомым, заочно, разумеется, – издателям. Но это не так важно.
Стоун не стал прояснять вопроса о книгах и рукописях кентавра, его это мало интересовало. А вот система снабжения островов питанием была для него сейчас намного важнее.
– Я нигде не встречал такого обилия необычных плодов. По правде говоря, обычно питание на островах достаточно однообразное и скудное. При таком количестве людей…
– Это Вы верно заметили, Джон. У нас прекрасные садовники! Это благодаря им появилось так много растений, пригодных в пищу. Вы, видимо, заметили, что мы предпочитаем растительность мясу или рыбе. Так уж мы, кентавры, устроены, – Мозер широко улыбнулся, блеснув крепкими зубами. – Это целенаправленная и продуманная работа. Например, с каждым кораблём из разных мест земли привозят нам семена, мы приглашаем хороших садовников, которые становятся весьма уважаемыми людьми на Кентавриде. Я и сам не прочь покопаться на грядках. А для удобрений мы используем отходы, кхм… конечно известняк, уголь, даже водоросли специально добываем. Там, за рифами, есть отмели, жемчужные отмели. Раковины, кстати, тоже оттуда.
Кентавр Мозер подвинул к Джону большую витую раковину с голубоватыми перламутровыми стенками, которая лежала возле него на перилах:
Смотрю на это творение природы, и сами собой вспоминаются строки любимых стихов. Каюсь, неравнодушен к изящному слову. Я думаю, Вам подойдёт для пепла?
– Спасибо, Хозяин Мозер. Красивый подарок для морского волка.
Они помолчали, пока Джон вытряхивал трубку и набивал её свежим ароматным табаком из мягкого кожаного кисета.
– Вы чувствуете себя волком? Хищником? – седой кентавр вглядывался в темнеющее море, где иссякал огонь заката.
В трубке Джона полыхнул огонёк.
– Когда я в море – я альбатрос, парящий над волной. Паруса – мои крылья, полёт – моя жизнь, охота – моя радость! Хищники – самые быстрые и живучие твари и в море, и на земле, и в воздухе. Разве не так?
– К счастью, не самые многочисленные…
Джон погрозил кентавру пальцем:
– Э, тут я с Вами готов поспорить! Дело не в количестве, а в силе!
– А может, в желании убивать?
Джон вовремя засмеялся, поняв, что разговор зашёл не совсем туда, куда стоило допускать посторонних. Тем более, кентавров.
Но кентавр, видимо, хотел ещё пообщаться с гостем, поэтому помолчал, а потом снова заговорил:
– Кстати, мне пришло на ум одно стихотворение, не знаю, стоит ли…
Стоун сделал вид, что заинтересовался:
– Тоже из японской поэзии?
– Нет, скорее мой вольный перевод одного из романсов. Представляете, восьмой век – и романсы?
– Не очень… Любопытно послушать. Тем более это Ваш перевод?
– Думаю, у меня получилось выразить замысел и настроение автора.
И Хозяин Мозер стал читать как бы в пространство, размеренно, чётко произнося слова:
Отчего-то по спине Стоуна пробежали мурашки внутренней нервной дрожи. И он не сразу понял, что его насторожило; какие кентавры в Японии?! Вот драконы были бы кстати. Так зачем читался этот странный текст? Намёк или откровенное подозрение? Взяв себя в руки, Джон проговорил:
– Да… Впечатляет… – а что он мог сказать?
Прошла неделя, а Джон Стоун никак не мог подступиться к решению своей задачи. Он бродил по острову, разговаривал с людьми, расспрашивал о кентаврах. Дружелюбные жители много говорили о своей работе и жизни, но замолкали, едва разговор переходил на кентавров или цыганок. Он попытался просить Хозяина Мозера о посещении северной стороны острова, но услышал в ответ, что всему своё время.
Что больше всего поразило Джона, так это отсутствие на Кентавриде обычных портовых развлекательных заведений. Конечно, были таверны, где посетителей ждало прекрасное пиво и вино за вполне умеренную цену, но кентавры, владевшие ими, строго следили за порядком и соблюдением приличий. Поэтому моряки со шхуны давно обзавелись на острове своими семьями, причём венчались или соблюдали другие обряды, каждый в соответствии со своей религией. Почти у всех матросов на острове были собственные дети. Не удивительно, что они с уважением относились к кентаврам и их порядкам.
Времена рыцарей, прекрасных дев, интриг и сражений, в том числе между родственниками. Земные границы кроятся и перекраиваются. Цена жизни отдельного человека слишком мала, а уж о свободе и говорить нечего. Страсть, любовь приводят кого к нарушению клятв, кого – в защитники справедливости. Рождённый наследником короля подросток имеет свои взгляды на жизнь и на честь. У него есть братья, но нет свободы выбора, у него появляются друзья, но приведёт ли он к их победе, а не на плаху – ничего неизвестно наперёд.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
В середине XIX века Викторианский Лондон не был снисходителен к женщине. Обрести себя она могла лишь рядом с мужем. Тем не менее, мисс Амелия Говард считала, что замужество – удел глупышек и слабачек. Амбициозная, самостоятельная, она знала, что значит брать на себя ответственность. После смерти матери отец все чаще стал прикладываться к бутылке. Некогда процветавшее семейное дело пришло в упадок. Домашние заботы легли на плечи старшей из дочерей – Амелии. Девушка видела себя автором увлекательных романов, имела постоянного любовника и не спешила обременять себя узами брака.
Начало XX века. Молодая провинциалка Анна скучает в просторном столичном доме знатного супруга. Еженедельные приемы и роскошные букеты цветов от воздыхателей не приносят ей радости. Однажды, пойдя на поводу у своих желаний, Анна едва не теряется в водовороте безумных страстей, но… внезапно начавшаяся война переворачивает ее жизнь. Крики раненых в госпитале, молитвы, долгожданные письма и гибель единственного брата… Адское пламя оставит после себя лишь пепел надежд и обожженные души. Сможет ли Анна другими глазами посмотреть на человека, который все это время был рядом?
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Юная Гизела, дочь знаменитого скрипача Феррариса, встретила, гуляя по романтичному Венскому лесу, таинственного незнакомца — и, словно по наваждению, оказалась во власти первой любви. Увы, прекрасное чувство грозит обернуться горем на пути влюбленных стоят непререкаемые законы высшего света. Но истинная любовь способна преодолеть все преграды, и по-прежнему звучит дивной мелодией вальс сердец…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…