Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни - [46]

Инновации на транспорте и в сфере связи создали важнейшую предпосылку для роста внутренней и международной торговли в период 1870–1914 годов. К примеру, в США сильнейший экономический и технологический эффект вызвало развитие внутренней железнодорожной сети, происходившее в тот период. Как и телеграфная сеть, которая разрасталась вслед за железнодорожными путями, позволяя быстро выяснить местоположение подвижного состава и координировать его, железные дороги помогли связать воедино внутренний рынок США, подтолкнув развитие крупных заводов с непрерывным процессом производства в пищевой промышленности, машиностроении и металлообработке. С появлением надежного вида транспорта, который мог работать при любой погоде, создались условия для важных инновационных процессов в производстве и распределении продуктов обрабатывающей промышленности.

Кроме того, для железных дорог была характерна невиданная ранее степень капиталоемкости и сложности и в результате они стимулировали крупные организационные нововведения в методах корпоративного управления, учета затрат и финансирования промышленности. Железные дороги послужили прекрасной школой для многих американских предпринимателей (например, для Эндрю Карнеги), в недрах новых индустриальных предприятий которых были открыты новые приемы управления, инновационной политики и координации. Не менее важную роль сыграли новые технологии в сфере международной торговли, появившиеся в тот период. Благодаря развитию пароходов со стальным корпусом, а также расширению телеграфных сетей, позволявших координировать торговые и финансовые сделки в международном масштабе, образовался глобальный рынок сельскохозяйственных и промышленных товаров. Как показывают О’Рурк и Уильямсон (O’Rourke and Williamson 1999, также см. гл.1 настоящего тома), усовершенствование железнодорожного транспорта и средств международных перевозок вместе привели к резкому снижению разницы в ценах на сельскохозяйственную продукцию, такую как пшеница и свинина, по разные стороны Атлантики[24].

В двадцатипятилетний период перед Первой мировой войной невиданных ранее объемов достигли международные потоки товаров, капитала, технологий и людей (в случае международной миграции эти масштабы не были превзойдены даже в конце XX века), и экономическая глобализация в этот период развития капитализма достигли высшей точки. Усиленное движение капитала между странами в тот период также способствовало растеканию промышленных технологий по глобальной экономике посредством иностранных вложений капитала в заводы и добывающие предприятия за рубежом.

В 1914 году вместе с Европой, где начались боевые действия, весь мир вступил в эпоху войны, человеческих жертв, экономической и политической нестабильности длинною в три с лишним десятилетия. Бурные потоки людей, технологий, капитала и товаров, переливавшиеся по миру в первое десятилетие XX века, иссякли и в полной мере не возобновились вплоть до окончания столетия. Как подчеркивают Линдерт и Уильямсон (Lindert and Williamson 2003) «конец глобализации», которым описывается даже мирный отрезок этого периода, главным образом был обусловлен политическими действиями правительств. В то же время технический прогресс, несмотря ни на что, продолжал сближать экономики благодаря потокам информации, торговле и т. д. (также см. гл. 1 настоящего тома). Революция в России породила крупного экономического игрока некапиталистического типа, СССР, который использовал импорт средств производства из Европы и США в 1920-е и 1930-е годы для индустриализации и в конце концов для перевооружения. И как в капиталистических, так и в социалистических странах, государство превратилось в важный источник капиталовложений в частную сферу исследований и разработок, а также в потребителя технологических плодов этих разработок.

Существенное ослабление международных потоков капитала, товаров, людей и технологий в период c 1914 по 1945 год привело к тому, что регионы, ранее находившиеся в тесной экономической взаимосвязи (в частности, Северная Америка и Западная Европа), еще сильнее отдалились друг от друга (см.: Dowrick and De Long 2003). Увеличение разрыва между странами, в 1870–1914 годах принадлежавшими к «клубу конвергенции», сказалось и на траектории их технологического развития – в послевоенный период, с возобновлением роста международной торговли и движения капитала, возник потенциал для быстрого экономического роста «догоняющего типа». Увеличению разрыва (а соответственно, усилению предпосылок для догоняющего развития Европы и Японии после 1945 года) способствовал стремительный рост производительности в США в 1930-е годы. В основу этого роста легло развитие надежной сети автомагистралей и расширение инвестиций в промышленные исследования и разработки, происходившее в то же десятилетие (Field 2011).

Десятилетия, отделявшие 1945 год от глобального «нефтяного шока» 1973 года, стали периодом высокого роста производительности во всех промышленных странах. Ему способствовало возобновление и расширение международной торговли, потоков капитала и технологий, происходившее благодаря созданию политических и экономических институтов сразу после войны (см. гл. 1 настоящего тома). С переходом к холодной войне, США и Советский Союз были вынуждены сохранять полную боеготовность, и к началу 1950-х годов обе страны вернулись к высоким военным расходам, а также высоким государственным инвестициям в НИОКР.