Кельтские мифы - [9]

– О воины, остановитесь, и я всех по очереди донесу до дворца в наказание за то, что я убила своего сына.

– Прекрасная госпожа, – отвечал ей Тайрнион, – как ты могла подумать, что я позволю тебе тащить меня на себе?

– И меня не надо, – заявил мальчик.

– Правильно, мы можем сами дойти, – поддержал его приемный отец.

Путники вошли во дворец, где их приняли благосклонно, тем более что на этот день был назначен пир в честь возвращения Пуихла от границ Даведа. Они умылись с дороги, и Пуихл, не скрывая радости при виде Тайрниона, пригласил его за стол. Тайрнион сел между Пуихлом и Хрианон, рыцари Тайрниона – по другую сторону от Пуихла, и между ними – сын Пуихла.

Когда они утолили голод, то принялись петь и рассказывать всякие были и небылицы. Тут как раз Тайрнион и поведал о том, как приютил мальчика и как они с женой вырастили его, словно он был их собственным сыном.

– Госпожа, – сказал Тайрнион, обратившись к Хрианон, – вот твой сын. Тот, кто оболгал тебя, совершил злое дело. Когда весть о твоей беде дошла до нас, горько стало у меня на душе, но я подумал – любой воин сразу скажет: это сын Пуихла.

– Да, – подтвердили воины.

– Боже мой! – воскликнула Хрианон. – Если это правда, пришел конец моим мучениям!

– Госпожа, – сказал Пендаран Давед, – ты назвала своего сына Прадери, и пусть его зовут Прадери, сын Пуихла, вождя Аннувина.

– А может быть, его другое имя больше ему подходит? – возразила Хрианон.

– Как ты его назвал? – спросил Пуихл у Тайрниона.

– Гури Вахлт Айрин.

– Нет, нет, – не согласился Пендаран. – Пусть его зовут Прадери.

– Это правильно, – подтвердил Пуихл. – У мальчика должно быть имя, которое ему дала мать, когда, счастливая, в первый раз прижала его к груди.

На том и порешили.

– Тайрнион, – сказал Пуихл. – Господь воздаст тебе за все, но и наш мальчик никогда не забудет, что ты для него сделал.

– Мой господин, – отозвался Тайрнион, – моя жена выходила его и от всей души горевала, когда ей пришлось с ним расстаться. Нам хватило бы и того, чтобы он всегда нас помнил.

– Господь свидетель, – сказал Пуихл, – пока я жив, ты ни в чем не узнаешь нужды. Когда же в силу войдет мой сын, он станет заботиться о тебе. Если все согласны с моим решением, то пусть так и будет. До сих пор ты растил и учил мальчика, а теперь черед Пендарана Даведа. Придется вам подружиться, потому что отныне вы оба приемные отцы моего сына.

Никто не возразил против решения Пуихла. Мальчик отправился в замок Пендарана Даведа, и с ним вместе рыцари его отца. А Тайрнион Турив Влиант со своими рыцарями поехал домой, в свои владения, заручившись дружбой и любовью Пуихла, вождя Аннувина, и его жены Хрианон, которые хотели подарить ему множество драгоценных каменьев, великолепных лошадей и отборных псов, но он от всего отказался.

С тех пор все жили счастливо в своих владениях. Прадери, сына Пуихла, вождя Аннувина, растили и воспитывали с превеликим тщанием, поэтому он стал прекраснейшим юношей и самым искусным воином в королевстве.

Шли годы. Пуихл, вождь Аннувина, состарился и умер.

Прадери разумно правил семью округами Даведа, и его любили не только его подданные, но и все, кто его знал. К своим владениям он присоединил три округа Астрада Тави и четыре округа Кардигана, и они стали называться семью округами Сайссихлуха. Когда он – Прадери, сын Пуихла, вождя Аннувина, – присоединил эти земли к своим, то пожелал взять себе жену. Больше других ему понравилась Киква, дочь Гвинна Глойва, сына Глойда Вахлта Аидана, сына короля Каснара, одного из самых знатных людей на всем острове.

На этом кончается первое сказание.

Бранвен, дочь Хлира

Бендигайд Вран, сын Хлира, стал коронованным королем острова, а прежде был лондонским королем.

Как-то после полудня он был в Харлехе, что в Ардидуи, при своем дворе, и сидел на утесе, глядя в открытое море, вместе со своим братом Манавитаном, сыном Хлира, и братьями по матери Ниссиеном и Эвниссиеном, а также многими другими знатными рыцарями. Его братья по матери приходились сыновьями Айроссвиту, а мать звали Пенардин, дочь Бели, сына Маногана. Один из братьев был добрым юношей и обыкновенно старался всех помирить в своей семье, даже когда страсти накалялись и начинали сверкать мечи. Этого юношу звали Ниссиеном. Зато другой брат в любую минуту мог столкнуть лбами своих сородичей, хотя бы в это время между ними царили мир и покой.

Как бы то ни было, сидели они на утесе, когда тринадцать кораблей показались возле южного берега Ирландии и взяли курс прямо на них. Ветер был попутный, и корабли шли скоро.

– Я вижу вдали корабли, – сказал король. – Они быстро приближаются. Пусть все воины наденут доспехи и возьмут оружие в руки. Выясните, что им тут надо.

Рыцари облачились в доспехи и сошли на берег. Поглядев на корабли вблизи, они подумали, что не бывает ничего прекраснее на свете. В вышине развевались блестевшие на солнце шелковые флаги. Помедлив, один корабль выдвинулся вперед, и на нем узким концом был поднят в небо щит – знак мира. Потом корабли подошли поближе, чтобы удобнее было спустить лодки, которые доставили на берег рыцарей, со всей почтительностью приветствовавших короля. Не сходя с утеса, король выслушал все, что они пожелали ему сказать.